Объединитель Руси

Сами выборы планировалось провести ровно через год, чтобы люди успели узнать, что к чему и почему, а также хорошенько поорать и набить друг другу морды, поддерживая кандидатов. Заодно простые люди будут чувствовать свою сопричастность в политической жизни государства, какое-никакое развлечение и осознание собственной важности, что тоже не лишне, ибо Юрий собирался выкорчевывать те первые ростки рабского послушания, что успели прорасти в душах людей не без помощи чернецов, все время утверждающих, что мы-де рабы Божьи. А если долго говорить человеку, что он раб, то перевести его из статуса раба Божьего в раба обычного бессловесного и безвольного станет на порядок легче.

Нет, мы не рабы, рабы – не мы и немы.

– А почему ты до сих пор не объявишь себя цезарем? – как-то спросил Владимир. – Ведь ты добился своей цели, все княжества Руси находятся под твоей рукой…

– Тут все не так-то просто, брат, – тяжело вздохнул Юрий и растер лицо ладонями. – Если я сам возложу на себя цесарский венок, то буду выглядеть в глазах большинства обычным тираном или деспотом-диктатором, то есть властителем исключительно по праву силы – татем. То есть мое право властвовать будет спорно, а это опасно. Князей все еще полно, и кто-то может рано или поздно подумать, а почему бы мне не воссесть на стол всея Руси вместо какого-то там Юрия, ведь если подумать, то-де у меня и прав больше, ибо я более прямой потомок Рюрика. Так и до гражданской войны недалеко…

– Всякая власть от бога…

– Именно. А потому венок на меня должен возложить кто-то из высших церковных иерархов, тем самым закрепив мое право со стороны Церкви, то есть Бога. Но ты сам видишь, какие у меня с ними отношения. Долгогривые в большинстве своем греки, и такое возвышение Руси им как серпом по одному месту.

– А наш епископ Симон?

– Есть церковники и повыше его званием, не говоря уже об авторитете, тот же киевский митрополит, так что такую коронацию не признают и будут всячески гадить в проповедях, а там и до мятежей недалеко. А он не согласится без одобрения никейского Патриарха.

– А Патриарх не согласится?

– Конечно, нет! – усмехнулся Юрий.

– Почему?

– А ты посмотри на размеры получившегося государства – царства Русь и так называемой Никейской империи.

– Это да… эта империя едва с наше Владимирское княжество…

– Вот именно, брат, у нас – княжество, а у них – империя! У ребят явно завышенное самомнение. А Трапезундская империя – это вообще и смех и грех… Греки просто не потерпят того, чтобы появилось православное государство размером больше ихнего! Так что нас постараются снова расколоть на части…

– А как же Болгарское царство? Оно вроде тоже больше этой империи, и у них есть свой Патриарх.

– Там долгая и запутанная история, Владимир. К моменту, когда Византия пала и была поделена на несколько кусков, Болгария была меньше. К тому же они плотно взаимодействуют уже очень долгое время, болгар они считают почти цивилизованными, тогда как мы для греков грязные варвары, только что вылезшие из земляных нор, одетые в шкуры, бегающие в обнимку с медведями, что играют на гуслях, и не знающие всяких там греческих философов. И, конечно, нам никогда не простят прибитый Вещим Олегом щит на ворота их Константинополя и что им, великому просвещенному народу, пришлось откупаться от какого-то дикого варвара, чтобы тот не покусился на их город. И, откровенно говоря, я сам не хочу принимать венок от никейского Патриарха.

– Почему?

– Это все равно что признать себя вассалом никейского императора, ибо Патриарх находится у него в прямом подчинении.

– И как же тогда быть?

– Выбирать своего Патриарха.

– Кхе… – аж подавился на вдохе Владимир. – Но… это невозможно!

– Почему? – улыбнулся Юрий.

– Ты сам сказал, что большинство высших священнослужителей – греки, а чтобы выбрать патриарха, надо отколоться от Никеи, на что они не пойдут! И даже если ты это как-то обеспечишь, то они должны будут выбрать кого-то промеж себя, и тогда их выбор падет точно не на твоего кандидата.

– Правильно мыслишь, брат. Все так и будет, если ничего не делать. Так вот, я не бездействую, а начинаю потихоньку готовить почву к тому, чтобы дискредитировать греков в глазах паствы.

– Как?

– Отсутствием святости и господнего благорасположения.

– О чем ты?

– О том, что Константинополь пал во время Четвертого крестового похода двенадцать лет назад. А раз он пал, то на то была воля Господня, а значит, Он проявил к погрязшей в грехе властолюбия и стяжательства константинопольской церкви свое неудовольствие. Так почему мы должны подчиняться греховникам, которых покарал сам Господь за их мерзости?! Можно, например, про кастратов-евнухов вспомнить. А ведь это по сути богопротивная ересь – отрезать мальчикам яйца, то есть они изувечивают тело, созданное по образу и подобию Его.

– Хм-м…

– Ну и не забываем, что побили их паписты, а значит, нет никакой гарантии, что никейские иерархи не пляшут под дудку Папы Римского, то есть нашего врага, чьи слуги в лице Ордена меченосцев то и дело атакуют наши западные границы, отхватывая кусок за куском, пытаясь перекрестить наших людей.