Объект

– И сама-то я родной язык подзабыла… Но кое-что ещё помню. Так что оба мы можем друг-друга поднатаскать… Если это нужно и́м…

Первый встретились взглядом с Ханни. Если бы они с ней тоже знали иностранный язык и были бы уверены в том, что у СЛОМа нет в штате других переводчиков, то могли бы общаться скрытно. Но увы, таких знаний не было по крайней мере у Первого.

Ну а третий «мужик», как выразилась недавно Айджан, оказался как раз-таки самым обычным взломщиком сейфов. Слегка «пришибленный» парень с бегающими вороватыми глазками. За столом он держался даже тише Фида. Но если айтишник вёл себя так от природной застенчивости, а потом и вовсе освоился в компании Ханни и Первого, то у новичка это было скорее профессиональной привычкой.

Взломщика звали Женя, по кличке, естественно, Джон. И он понимал, что с Ханни, Первым и Айджан лучше не шутить. Так что Женя сразу прибился к другому новичку. Словно хвостик привязался к спокойному, умному и довольно лояльному Фёдору, в котором при всём этом чувствовалась расчётливо скрываемая сила. А к тому же этим двоим предстояло работать вместе. Ясно было, что у «пациентов» образовались этакие рабочие двойки. Айтишники – Рейко и Фид, солдаты – Ханни и Первый. Думалось, что к ним присоединится Айджан, но теперь её, кажется, можно было ставить в связку к Леониду Павловичу – специалисту по иностранным языкам. Ну и Фёдор с Джоном – мастера по воровству и взлому.

Глава 5. Подготовка

Вот так и состоялось окончательное знакомство членов группы и началась их подготовка к авантюре, за которую кому-то из них обещали огромные деньги, а кому-то – покой и свободу. Например, в палату Первого вскоре заявился сам Кэп с клятвенными заверениями в том, что стараниями СЛОМа парень получит гражданство, достойное имя и (о, чудо!) собственную жилплощадь. Правда, Первый подозревал, что если бы его отпустили на все четыре стороны, он мог бы обратиться за этим в какую-нибудь миграционную службу или общество социальной защиты. Но, конечно же, его не отпустят. Уж точно не в трезвом рассудке, с ясной памятью обо всём этом.

Поэтому к господину исполнительному директору СЛОМа кличка Кэп как-то не привязалась. Вместо этого члены группы, хоть и понимали, что их разговоры записывают, но совершенно естественно, не сговариваясь, стали звать его просто Хитрый. Это добавляло веселья в их обречённо-лихую жизнь на полном пансионате у фирмы с грифом высочайшей секретности, у которой имелся якобы некий тайный контракт с правительством.

Первый с Ханни регулярно посещали спорт-зал. Ханни ему показывала, как пользоваться тренажёрами, они боролись на ринге и плавали в бассейне (Ханни наконец-то для этого выдали закрытый купальник). Всё также свободно они ходили друг к другу в комнаты. Просто сидели рядышком… или целовались-обнимались, ну и дальше всё причитающееся. Первый дивился всему этому. По сравнению с прежней жизнью его нынешняя была просто раем.

Ну а Ханни на этот счёт как-то обмолвилась: «Им плевать, что мы делаем, лишь бы всё на пользу». А потом добавила, косо ухмыльнувшись: «Если, конечно, они не строгают из видеозаписей порно… А что? Может, это их дополнительный заработок?» И они с Первым в голос хохотали, пока вновь не оказались в горизонтальном положении.

Ходили они и в гости к Айджан, а особенно к Рейко с Фидом. Те вовсю писали ПО[19] для её умных линз, создавали универсальные заготовки, конструкторы для быстрой сборки разномастных программ-взломщиков. А возможно, если только Айджан не была свирепым драконом для юной принцессы, проведшей всю жизнь взаперти, то у этих двоих – Рейко с Фидом – начиналась тихая, нежная, хрупкая и застенчивая любовь.

***

Вскоре Хитрый опять собрал «пациентов» в конференц-зале. Зал был не тот же, а другой, побольше, хотя стулья по-прежнему стояли в три ряда, и состав группы не поменялся. Но всё остальное изменилось. Вместо кафедры появился широкий стол с панорамными мониторами, и, вероятно, где-то прятался компьютер. А самое завораживающее зрелище представляла собой стена за ним. Её от потолка до пола закрывали широкоугольные дисплеи, плотно подогнанные друг к другу и зиявшие пока чернотой бездействия. Чернота была настолько глубокой, что стена казалась не стеной, а входом в какую-то чуждую, беспроглядную иную вселенную.

Ханни, Рейко, Первый и Фид сели в последнем ряду, решив, что так будет легче смотреть на исполинский экран. Леонид застенчиво притулился к ним, а вот Фёдор с Джоном заняли места на краю второго ряда, очевидно, не нуждаясь ни в моральной поддержке большинства, ни в упрёках в том, что они загораживают большинству обзор.

– Как в кинотеатре… – усмехнулась Ханни и на миг стиснула руку Первого маленькой тёплой ладонью.