Объект

Когда все они немного отошли, осмотрелись по сторонам, то во тьме коридора на стенах различили новые надписи. Мешанина из букв, незнакомых закорючек и знаков препинания. Но главенствовала среди них одна очень даже понятная надпись. Воззвание, лозунг, рефрен… и предупреждение, и угроза в одной фразе: «Хода нет!» А рядом – другие слова, подкреплённые графическими символами: «Внимание! Радиационный фон! Надеть защитные костюмы!»

Первый уставился на них, переводя взгляд с одной корявой строчки на другую. Тут ему показалось, что прямо у него на глазах между ними возникла ещё одна, проступив сквозь поверхность бетона, пятна влаги и налёт соли: «Первый, приём!»

Он моргнул, зажмурился, мотнул головой. Пригляделся вновь. Всё исчезло. Показалось. Ярость и страх породили галлюцинацию.

– Ну, идём дальше… – буркнула Ханни, не спрашивая, а констатируя факт.

Она глянула на мирных спецов. В отличие от неё с Первым у них не было радиозащитной брони, так что они подвергались гораздо большему риску. А Первый мрачно косился на натянутую струну троса в шахте, решив, что тело Сани повисло там. «Когда мусорщики заберут его?»

– Да, идём, – твёрдо сказал Фид. – Надписи могут и врать. Всё здесь хочет нас запутать…

– Ага… Да и счётчики пока молчат… – задумчиво протянула Ханни. – Хотя это не показатель. Всё может… опять… внезапно. Фёдор, а ты как? Айджан, Рейко? Джон?

Все согласились идти. Даже молчаливый Джон буркнул «да», глядя в пол и пытаясь поддерживать за предплечье ослабевшего Фёдора.

– Прощай, Саня… – вдруг брякнула Ханни, тоже повернувшись к шахте и глянув на прямоугольник проёма.

И Айджан посмотрела туда: на бетонные стены шахты, где осела кровавая морось, на царапины и тёмные полосы от резиновых вставок перчаток, которыми Саня хватался за спасительный срез проёма. Если что-то в лице Айджан и дрогнуло, то она так быстро отвернулась и потопала во мрак, выставив перед собой ствол винтовки, что никто из группы, конечно, не успел ничего заметить.

Ханни тоже двинулась вперёд. Первый сначала догнал её, но понял, что ему теперь быть замыкающим, и слегка приотстал. Члены группы потянулись за командиром. Рейко с Фидом, и Фёдор, и Джон, забравший винтовку из дрожащих рук коллеги, и Леонид – хоть и мрачный, но на удивление бодрый. Первый пятился в хвосте цепочки, оглядывая противоположный конец – пройденную часть коридора – поверх прицела винтовки. Направление пути выбирали, исходя из предыдущего опыта. Они двигались до сих пор по спирали, против часовой стрелки, и всегда находили проход дальше, на нижний этаж.

Вдруг в наушниках Первого щёлкнуло, и в шлеме горестно взвыл хорошо знакомый голос:

– Ну бли-и-ин! Я же просил… Уходите!.. Да что ж такое? Не могли вы что ли свалить? Ну?.. Бегите, пока можно! Я открою порталы. Зачем вам?.. Вы погибнете… Ладно, если ещё, как сейчас…

Первый замер. Перехватил винтовку одной рукой, а вторую прижал к шлему, будто так его собеседник лучше бы расслышал ответ. Зажмурившись, он зашептал:

– Слушай, ты! Ты же знаешь, что всё не так просто! Ты же слышал наш разговор! Но скажи… это ты насылаешь на нас… все эти предчувствия, сны? Видения о том, что могло бы быть? Что могло бы быть с Ханни, не успей я… И со всеми остальными в отряде…

Голос не отвечал, и Первый подумал, что рация совсем отключилась. Не было ни щелчков, ни дыхания, ни помех. А затем в динамиках снова возник звук.

– Ох… Не об этом бы сейчас… Но… И да, и нет. Во общем, если честно, я не знаю и сам. Есть, кончено, такая теорийка… об одном… так называемом «информационном поле». Но, в общем-то, это всё не доказано. И думаю, тут дело в другом. Не могу объяснить… Но такими темпами ты и сам скоро всё поймёшь… Блин! Этот Кэп ваш – гад! Ну что с вами делать теперь?! Я ведь пытаюсь помочь! Честно, пытаюсь, но… говорю же… я отнюдь не всемогущ.

Голос исчез, в наушниках воцарилась тишина. Первый решил уже, что на этом всё, отрешённо подумав: «А остальные слышали?» Хотел оглянуться на них, но тут голос раздался опять. На этот раз без щелчков, без сопутствующего скрипа, без шороха, без призвука дыхания или других характерных шумов – таких, какие бывают, когда говорят в очень близко поднесённый к губам микрофон.

– Кстати, Первый… Здесь фонит. Не смертельно, но… – по велению собеседника у Первого на забрале зажглась пиктограммка дозиметра. – Пока мало: каких-нибудь пару рентген. Но вот дальше будет хуже. Ваша броня – это так… Лучше вам идти побыстрее.

Тут послышался неадекватный смешок. Первый решил, что и он прозвучал довольно странно: не так, например, как милое фырканье Ханни или сиплое уханье Фёдора, не как человеческий смех. Просто звонкие, чистые нотки более высокого тона голоса говорившего.

– У-м-м-р-р!.. – досадливо прорычал Первый, поздно спохватившись о том, что это-то уж точно услышат другие члены отряда. – Доберусь… задницу тебе надеру!