Объект закрытого доступа

Ахмед закурил. Он ждал уже двадцать минут, и ожидание начинало его утомлять. Зевнув, Ахмед поднял с земли листок бумаги, который прибило ветром к его армейскому ботинку. На колышущейся ткани были изображены розовощекие ковбои, поглощающие сок с таким видом, словно это был божественный нектар, дарующий им вечную молодость. Похоже, эти американцы и впрямь верят в то, что когда-нибудь им удастся победить не только старость, но и саму смерть.

Ахмед вздохнул. Что ж, возможно, когда-нибудь так оно и будет. Эти американцы всегда добиваются того, чего хотят. Счастливые, довольные поросята, никогда не знавшие голода и нужды.

— Эй, дружище, Реддвей будет с минуты на минуту. Может, хотите чаю? У нас есть черный и зеленый.

Молоденький солдат смотрел на него с нескрываемым любопытством. Еще один розовощекий американский поросенок, верящий в свое бессмертие.

— Нет, спасибо, — сказал Ахмед.

Паренек ушел, оставив его в палатке одного. Ахмед еще немного поразмышлял о перипетиях судьбы, о том, почему одним судьба преподносит все, а у других забирает последнее; когда ход его мыслей приобрел совсем уж унылую тональность, полог палатки отъехал в сторону, и в образовавшемся просвете появилась огромная фигура Питера Реддвея. Он ввалился в палатку и пожал ладонь Ахмеда так крепко, что тот даже поморщился от боли.

— Рад вас видеть, — искренне сказал полковнику Ахмед.

— Да, я знаю, — невозмутимо ответил ему Реддвей.

Пятидесятишестилетний полковник американской армии Питер Реддвей был одет в маскировочный костюм, который был бы впору и слону. На его лбу и могучей шее поблескивали капли пота. Усадив Ахмеда на стул, он сел сам, вытер лоб платком и недовольно прокомментировал:

— Жарко, как в аду!

— Да уж, это вам не Америка, — не удержался Ахмед.

Реддвей ухмыльнулся, блеснув очками в дорогой оправе:

— Спасибо, приятель, я заметил.

— Мистер Реддвей, вы знаете, на какой риск мне пришлось пойти, чтоб встретиться с вами, — сказал Ахмед.

Реддвей кивнул:

— Да, Ахмед, знаю. Ты можешь быть уверен, твоя самоотверженность не останется незамеченной.

Ахмед недобро усмехнулся:

— Хотелось бы, чтобы она была не только замеченной, но и оплаченной, мистер Реддвей.

— В этом можешь не сомневаться.

Некоторое время Ахмед изучающе вглядывался в лицо полковника, затем кивнул:

— Я верю вам, мистер Реддвей. Думаю, моя информация принесет вам пользу. Иначе получится, что я рисковал зря. А вы сами знаете, насколько опасна моя миссия.

Реддвей усмехнулся: высокопарность Ахмеда забавляла его. Должно быть, этот араб и впрямь считает себя героем. Разведчиком! Тайным агентом! Джеймсом Бондом иракского разлива! Что ж, пусть считает себя кем хочет, главное, чтобы не лез на рожон.

— Ты уверен, что твои боссы не подозревают тебя? — спросил Реддвей.

— Уверен, — кивнул Ахмед. — Вы ведь знаете, я умею играть в такие игры.

Ахмед слегка приосанился. Он был самолюбив, и Реддвей, знавший это, удержался от усмешки и спросил со всей серьезностью, на какую только был способен:

— Что тебе удалось узнать?

— Мои боссы готовят что-то серьезное.

Ахмед замолчал, чтобы Реддвей оценил масштабность сообщения. Реддвей кивнул и нетерпеливо спросил:

— Что именно?

— Операция пройдет в России. В Москве. Ради этого дела боссы создают там террористическую сеть, что-то вроде филиала «Аль-Каиды».

— Подробней.

Ахмед слегка смутился:

— Подробностей я пока не знаю. Операция эта тайная, и меня не включили в число посвященных. Знаю только, что погибнет много людей. Очень много… — Ахмед на мгновение замолчал, затем пристально посмотрел Реддвею в глаза и медленно проговорил: — Больше, чем одиннадцатого сентября в Америке.

Реддвей почувствовал, как намокает одежда у него на спине. Капли пота упали ему на очки. Реддвей снял очки, достал из кармана платок и протер стекла.

— Что ж, Ахмед, у тебя впереди много работы, — сказал он, водрузил очки на широкую переносицу и добавил: — Впрочем, как и у меня. Да и нашим московским коллегам придется попотеть.

2

Открыв дверь квартиры, Пташка Божья увидел на пороге двух мужчин. Одного он знал. Это был Гусь, пропойца, с которым Пташка Божья не раз бухал вместе, но фамилии которого до сих пор не знал — незачем было. Рядом с Гусем стоял невысокий, рыжеволосый мужчина в черной кожаной куртке и с «дипломатом» в руке. У мужчины были недобрые черные глаза и тонкий нос с горбинкой. Пташка Божья перевел взгляд с незнакомца на Гуся и спросил:

— Ну и?

Гусь осклабил в улыбке щербатый рот:

— Вот, Птаха, жильца к тебе привел. Поживет недолго, отстегнет по максимуму. А условие только одно — чтобы ты не трепался.

Пташка Божья вновь оглядел «жильца» с ног до головы. Тот молчал.

— Кто такой? — спросил тогда Пташка.

Гусь ощерился еще больше и сказал:

— Это Али. Он нездешний.

— Вижу, что нездешний. А чем он занимается?

— Бизнесмен он. Только регистрацию пока не сделал, поэтому ментов опасается.

— Гм… — сказал Пташка Божья.

— Твою мать, Птаха! — гаркнул на него Гусь, мучимый похмельем. — Может, в квартиру впустишь, а?! Чё мы тут стоим, отсвечиваем?