Объективная реальность (СИ)

Великая степь умирала. Точнее, умирал ее осколок, именуемый Гун Шандак (Хуншандак). Климат изменился и на месте покрытой густой и сочной травой степи стала пробиваться пустыня, пока еще встречались заросли дикого чеснока и лука, но иной растительности тут уже не было. С севера располагался гигантский солончак, южнее — настоящая песчаная пустыня, через которую ходили караваны верблюдов. Вообще-то это место считается родиной народа Хунну или гунов. Хун или Гун в названии — это отголосок тех давних времен, когда этот народ тут креп и формировался. Шандак (тандак) — это возвышение, на котором обычно собирались знатные женщины племени, позже этот термин стал обозначать старейшин, или знать, то есть степь Гун Шандак — это место проживания знатных гунов. Отсюда они и вышли в гигантский поход на Запад, который историки назовут великим переселением народов, так они добрались до Европы, оставив в истории свой след. Сейчас эта степь уже не могла прокормить тучные отары овец, которые были главным пищей гунов. Но монголы в этих местах продолжали жить, пусть и немногочисленные племена, пусть и находящиеся в постоянной зависимости от Китая, пусть вместо десятков юрт в самых больших поселениях их можно было пересчитать на пальцах двух рук, но они предпочитали держаться за эти унылые места, куда закинула их матушка История.

Главным богатством в степи была вода. В Мингане[1] (Минцзяне на китайский манер) был колодец. Этим было сказано всё. Издавна тут проходил путь, по которому в город Калган (расположенный сразу за великой Китайской стеной) из подконтрольных империи монгольских племен свозилась дань. Ну и торговые пути, куда же без них.

(Минган на гравюре английского путешественника конца девятнадцатого века)

На этот раз в Мингане было людно. Передовые части Свободной Монгольской армии расположились на отдых, выслав вперед разведку. У палатки курили два краскома, оба в форме Монгольской армии, которая почти не отличалась от той, которая принята в РККА. Командующим группы был назначен бывший полковник Генерального штаба Российской императорской армии, Сергей Дмитриевич Харламов. В восемнадцатом он вступил в Красную армию, воевал, командовал 7-й армией, потом находился на командных должностях, в тридцать первом был осужден по делу «Весна», но вскоре реабилитирован, а сейчас состоял военным советником Чойбалсана, руководителя Монгольской народной республики. Теперь он командовал недавно созданной Свободной Монгольской армией, которая включала в себя две кавалерийские монгольские дивизии (а это была половина всей армии молодого социалистического государства), а также ударного кулака из пехотной и кавалерийской дивизий РККА, которые получили статус добровольцев. Рядом стоял его начальник штаба — подтянутый, худощавый, даже элегантный Виктор Иванович Моторный, тоже полковник Генерального штаба императорской армии. Он также добровольно вступил в РККА в конце семнадцатого, занимал различные штабные должности, тоже проходил по делу «Весна», так и не признав себя виновным. Был освобожден, реабилитирован. Они оба понимали, что руководство СССР дает им шанс снять с себя все подозрения. Поэтому к своей задаче отнеслись более чем ответственно. Разработанная операция должна была проведена быстро, и имела важное стратегическое значение.

По планам командования отряды СМА тремя колоннами вышли в так называемый Великий Южный поход. Первая монгольская кавалерийская дивизия выдвигалась из центральных районов Монголии и через Баотао и Туйсуй должна была выйти к Датуну, преодолев Великую Китайскую стену, эта группа имела в своем составе конную артиллерию, пулеметные тачанки и всю бронегруппу монгольской армии — шесть броневиков БА-27 и по одному «остину» и «фиату». Четыре неисправных машины было решено оставить в столице. С этой группировкой отправлялись и механики-ремонтники с достаточным количеством запчастей — марш предстоял долгий, и броневики должны были оказаться серьезным козырем при «переговорах» с милитаристами самых разных мастей, которых в этих местах расплодилось в результате гражданской войны немеряно. Вторая монгольская кавалерийская дивизия шла на восточном фланге, у нее техники и артиллерии не было. Ее маршрут лежал через Табул до Калгана, где она должна была соединиться с основной группой, идущей по центру — частями РККА, которые имели в своем составе и артиллерию, и бронегруппу, причем не только броневики, но и десять легких танков.