Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

Беннетт (р. 1957) — профессор политической науки в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе. Она попала в центр внимания ООО-читателей со своей четвертой книгой «Пульсирующая материя», опубликованной в 2010 году. Эта прекрасно написанная работа противостоит модернистскому духу в философии, делая упор на агентность нечеловеческих материалов, в том числе неодушевленных. В ответ на критику, что такой взгляд равнозначен антропоморфной проекции человеческих качеств на нелюдей, Беннетт часто отвечает, что иногда не помешает небольшая порция антропоморфизма, чтобы уравновесить куда более распространенный антропоцентризм. Однажды я опубликовал благожелательную рецензию на «Пульсирующую материю», а два года спустя Беннетт предложили выступить со встречной полемикой по поводу пары статей, моей и Мортона, в журнале New Literary History, редактор которого, Рита Фелски, симпатизирует ООО[270]. Часто критикуя собственные аргументы ООО, Беннетт полностью разделяет ее внимание к жизни нечеловеческих вещей.

Короткий взгляд на «Пульсирующую материю» должен будет прояснить, почему ООО-авторы так активно отреагировали на ее работу. Ведь сказать про Беннетт, что она сторонник плоской онтологии, — значит не сказать ничего: «Я — это конфигурация материи, голуби в парке — тоже материальные композиты, вирусы, паразиты, тяжелые металлы в моем теле и в теле голубя являются материальностями в той же степени, что и нейрохимикаты, ураганы, ветра, кишечные палочки и пыль на полу»[271]. Такая прекрасная проза — норма в работах Беннетт, так же как и присущее ей сопротивление стандартному антропоцентризму современной философии: «Я придаю особое значение (и даже сверхзначение) агентности нечеловеческих сил <…> и моя цель состоит в том, чтобы бросить вызов нарциссическому рефлексу, сформировавшемуся в нашем языке и мышлении»[272]. Это подводит Беннетт к идеям, которые она не боится обратить против некоторых из крупнейших политических философов нашего времени. Например: «[Рансьерово] описание [политического] акта принимает языковой характер… Это „возражение на неправоту“, где неправота определяется как неравное отношение к существам, равным образом наделенным способностью к человеческой речи»[273]. Эта полемика с Рансьером идет рука об руку с фрустрацией Беннетт по поводу интеллектуальной методики демистификации, «поскольку она [демистификация] работает на допущении, что в центре всех событий и процессов находится человеческая агентность, незаконно спроецированная на вещи»[274]. Несмотря на все эти пункты, в которых Беннетт согласна с ООО, она крайне подозрительно относится к нашей точке зрения на мир как дом уже существующих единых сущностей, обладающих своим индивидуальным обликом еще до всякой встречи с каким-либо наблюдателем.

Верность философиям Баруха Спинозы, Анри Бергсона и Делёза приводит Беннетт к выводу о том, что модель «мира неподвижных сущностей <…> [есть] искажение <…> необходимое и полезное, поскольку людям, если они хотят выжить в этом мире, приходится использовать его инструментальным образом»[275]. Этот подход достигает своей наивысшей точки в конце «Пульсирующей материи», вместе с новым «Никейским символом веры», как его игриво именует сама Беннетт. Символ начинается следующим образом: «Верую в единую материю-энергию, творца всего зримого и незримого. Верую, что этот мультиверсум пересекают гетерогенности, постоянно производящие события»[276]. Слова этого кредо, выказывающие крайнюю степень несогласия Беннетт с ООО — «единая», «материя» и «производить события». Ведь ООО не считает мир единым целым, лишь вторично распадающимся на индивидуальные сущности; она совершенно не поддерживает концепт материи, за возможным исключением в лице Брайанта; и опять, за тем же исключением, ООО не думает, что главная роль объектов состоит в том, чтобы производить. Большинством из нас такая роль будет считаться лишь одной из форм надрыва.