Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

Менон начинает диалог, спрашивая Сократа, можно ли научиться добродетели, вопрос уже интересный, и он становится еще интереснее, если мы вспомним, что значение греческого слова «добродетель» (arête) намного шире того преимущественно морального смысла, который есть у него в английском языке. Иными словами, то, о чем спрашивает Менон, можно расширить до вопроса о том, а можно ли чему-то научиться вообще. Ответ Сократа интереснее, чем кажется: «…я вообще знать не знаю, что же такое добродетель. А если я этого не знаю, то откуда мне знать, как ее достичь? Разве, по-твоему, возможно, вообще не зная, кто такой Менон, знать, красив ли он, богат ли, знатен ли или же совсем наоборот?»[143] С этого момента статус «знания» будет подвешен в воздухе до самого окончания диалога, а возможно, что даже и после. Для нас же интересно различие, проводимое Сократом между тем, что есть вещь, и ее качествами[144]. Доэстетический, дофилософский опыт здравого смысла стремится действовать в соответствии с моделью «пучка качеств», согласно которой вещь неотличима от своих характеристик. К несчастью, Сократ несколько смягчает силу проблемы, переходя от вопроса о том, что такое добродетель, к выяснению того, кто такой Менон. Тем не менее последний случай не вызывает особого беспокойства, поскольку мы можем узнать, «кто такой Менон», просто попросив кого-нибудь указать на него: и как только они это сделают, многие из его качеств становятся видимы благодаря этому самому жесту. Например, кажется ли он нам красивым или нет. Однако различие между добродетелью и ее качествами — более интересная тема, и мы с легкостью могли бы сделать Менона таким же интересным, если бы не только спросили, кто такой Менон, но и: «кто такой Менон глубоко в душе?», или: «что заставляет Менона действовать?». Ибо это вопросы о Меноне как изъятой реальности, которая никогда не находила полного выражения в его чертах, а не просто вопрос о том, как узнать его на улице.