Обелиск на меридиане

— Не в пример европейским николаевцам и кирилловцам, тамошние соперники объединились? — прочитав, удивился Берзин. — Трудно поверить.

— Это так, Павел Иванович. Объединились по требованию главарей белоэмигрантских организаций Харбина, Мукдена, Шанхая и даже тех групп, которые находятся в Японии и Корее.

— Почуяли, что наступают горячие времена? Надо не грызться друг с другом, а действовать сообща?

— По всей вероятности, так. Файн передал, что отныне за генералом Хорватом сохраняются посты главы «Общеэмигрантского союза» и «блюстителя казны великого князя Николая Николаевича» — почетные звания, однако власть целиком переходит к РОВС, то есть к Дитерихсу. Только атаман Семенов со своими головорезами не захотел присоединиться. Не без оснований опасается, что утратит свободу действий.

— Н-да… Насколько я знаю, кредо Дитерихса — вооруженная борьба.

— Совершенно верно, Павел Иванович. Дитерихс уже отдал первый приказ: приступить к вербовке белогвардейцев в так называемый «урало-сибирский полк». Поэтому вылазку банды Уварова можно расценивать не только как нападение с целью грабежа, но и как первый отклик на призыв Дитерихса. — Оскар перебрал бланки: — Поступило сообщение из Дайрена, от Макса. Туда приехал Пу И.

— Вынырнул из безвестия бывший китайский император? Любопытно. О нем не было слышно очень давно.

— Да, после низложения династии Пу И жил как частное лицо под покровительством японцев.

— Почему Макс заинтересовался его прибытием в Дайрен?

— Он считает, Павел Иванович, что японцы хотят выставить Пу И претендентом на трон. Если не во всем Китае, то хотя бы в Маньчжурии: в Дайрен он прибыл как частное лицо, однако командующий японскими войсками в Северном Китае генерал-лейтенант Араи в сопровождении высших офицеров нанес ему визит.

— Скорее тут игра: японцы хотят показать Чжан Сюэляну, что у них в запасе есть и другие фигуры. Чтобы тот стал еще послушнее.

— Возможно и так, Павел Иванович. Их игра нас бы не беспокоила. Но Макс радирует, что уже и белогвардейцы навестили бывшего императора. Они посоветовали ему воспользоваться неустойчивым положением в Маньчжурии после убийства Чжан Цзолиня, захватить власть и заодно прибрать к рукам КВЖД.

— Как отреагировал Чжан Сюэлян?

— Поступили сведения, что он ищет контактов с Чан Кайши.

— Это что-то новое… Готов подчиниться ему?

— Похоже, что так, Павел Иванович. Со своей стороны и Чан Кайши предпринимает попытки связаться с маньчжурским диктатором. К чему это приведет, пока, конечно; неизвестно. Но мы имеем сведения, что Чжан Сюэлян тоже помышляет воспользоваться ситуацией и захватить КВЖД.

«КВЖД… Снова и снова — КВЖД…»

Берзин повернулся к карте, оценивающе повел взглядом вдоль юго-восточных границ Союза, по обозначенной тонкой черной нитью линии железной дороги, уходящей в пределы Китая и наиболее коротким путем соединяющей Центральную Россию с Дальним Востоком и Приморьем.

До Великой Октябрьской революции КВЖД принадлежала России. Во время гражданской войны на нее поочередно претендовали и «верховный правитель» Колчак, и атаман Семенов, и даже чехословацкий полковник Кадлец во время эвакуации белочешского корпуса из Сибири. После окончания войны управляющим дорогой провозгласил себя генерал Хорват. До двадцать четвертого года Китайско-Восточная железная дорога находилась в руках белогвардейцев, имущество и оборудование ее расхищалось, распродавалось; западные державы и Япония уже начали соперничать за право приобретения КВЖД. Но четыре года назад, после установления дипломатических отношений между Советским Союзом и Китаем, было подтверждено, что дорога является собственностью СССР. Договаривающиеся стороны заключили соглашение об управлении КВЖД. В этом соглашении дорога рассматривалась как чисто коммерческое предприятие, и должна она была находиться под совместным советско-китайским контролем. В правлении ее, директорате, на станциях, в отделениях и различных службах приступили к работе сотни советских специалистов, а на линии — тысячи рабочих. Но дорога пролегала по Маньчжурии, через основные поселения белоэмигрантов, а правление КВЖД находилось в «столице» белогвардейщины — Харбине. Правда, поначалу, после подписания договора между СССР и Китаем, белогвардейцы затаились. Ненадолго. Начались провокации. Чжан Цзолинь поощрял их. А теперь его сынок помышляет уже о захвате дороги. Пока это лишь помыслы. Белоэмигранты же спят и видят, как КВЖД превращается в плацдарм для нападения на Забайкалье, Приамурье и Приморье…

— Подготовь развернутый план контрмероприятий, — подытожил своя размышления Берзин, обращаясь к Оскару.

— Уже готовлю. Но Файн один не справится. Не ту роль играет. Не предусмотрели, когда внедряли. Хорошо бы направить туда кого-нибудь еще.

— Подумаю. А ты обо всем новом из своего региона докладывай тотчас.

Оскар вышел.