Обелиск на меридиане

«Чан Кайши надеется, что благодаря проводимой им антисоветской кампании американцы окажут ему финансовую помощь. Чан Кайши заявил, что обострение взаимоотношений с СССР должно убедить американцев в том, что националисты заслуживают доверия. Он надеется, что в результате создавшейся обстановки правительство САСШ в скором времени признает национальное правительство и окажет ему практическую помощь».

Теперь на очереди — Япония. Чан Кайши попытается оседлать и барона Танаку.

Глава шестая

Все началось с того, следующего утра.

Еще затемно оторвал Алексея от подушки пронзительный свисток. Тут же казарма наполнилась скрипом, поохиваниями, кашлем, голосами.

Он открыл глаза и поначалу не мог понять, где он и что с ним. С удовольствием вспомнил — и начал было перебирать в уме вчерашний день, как рядом рявкнуло:

— Кто тут еще ухо давит? Подъем! За-аправить койку!

Командовал немолодой коренастый военный с суровым лицом, в форменке, с металлической блестящей трубкой, свисавшей на цепочке на грудь.

Военный поднес трубку к губам — раздался резкий звук, будто взвыла на болоте выпь.

— На зарядку на плац — бегом!

В одних портках и тельняшках они рысцой устремились из комнаты, вниз по лестнице. Зябко, серо.

Просторный двор по разным краям уже заполнен таким же полуголым людом.

— Стой! Слушь команду! Р-равняйсь! На вытянутые руки р-разомкнись, первое упражнение… смотри на меня — делай!..

Зарядка… В Ладышах Алексею хватало намахаться за день топором.

— В казарму — бе-гом! Взять Полотенце, мыло, порошок, зубную щетку! В умывальню — бе-гом!..

— Форма три… Фланель черная… Становись! На камбуз — шагом арш!

«Какой еще камбуз? А завтракать?..» — в животе уже урчало. Во дворе от других казарм тоже двигались группы, доносились обрывки песен.

— По четыре в ряд — становись! С места, с песней — шагом арш!.. Запевай! Ну, кто смел — два съел!

Окна бьют, летят стеклянки,
Пашка кутит, бьет по пьянке!.. —

взвился фальцетом над колонной голос соседа Алексея, Бориса.

— Отставить! Что за блажь? — рявкнул военный с дудкой. И сам густым, сильным басом начал, втягивая их разнобойный топот в ритм шага:

Винтовочка, бей, бей!
Винтовочка, бей, бей!
Красная винтовка —
Буржуев не жалей!..

Кто-то подхватил. Алексей, да и многие не знали слов, стеснялись, молчали.

— Приставить ногу! Буза получается. Ничего, научу.

Камбуз оказался той самой столовой, где они вчера ужинали. Завтрак сытный: каша, рыба, чай. Каждому к тому еще несколько кусочков рафинада и порция коровьего масла.

— Встать! Выходи строиться!.. Шагом — арш!

Военный привел их не в казарму, а в другую просторную комнату со столами и скамьями. Стены комнаты — сплошь в картинах и плакатах. Алексей читал: «Лень и обывательскую расхлябанность решительно выжигать!», «Краснофлотский актив, шуруйте, выводите свои корабли в фарватер соцсоревнования!», «Перед угрозой войны — под знамена комсомола!».

— Садись!

Все, как в деревенском клубе, бросились, толкаясь, занимать места.

— Ша! Тихо! — Военный обвел их суровым взглядом, — С этой минуты, орлы-новобранцы, начинается ваша военно-морская служба. Закон службы такой: не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Понятно? Упаси бог нарушать устав, разгильдяйствовать и сачковать. — Он выпятил грудь. — Я — Корж Петр Ильич, старшина учебного взвода, балтийский военный моряк, боцман крейсера первого ранга «Андрей Первозванный», ноне «Пролетарская революция». Первый день — усушка-утруска, завтра с подъема — наистрожайший р-распорядок. Понятно?

Властный голос старшины заставил их вобрать головы в плечи.

Новобранцы и не заметили, как на пороге появился молодой человек в флотской форме.

— Встать! Товарищ командир, третий взвод на беседу прибыл!

— Сесть!..

Командир выглядел не таким грозным, как старшина, — белолицый, тонкобровый. Руки тоже белые, с длинными пальцами. Городской. Назвал себя: Никитин Иван Нилыч. Сказал, что все вновь прибывшие на базу — учебный батальон. Три месяца будут осваивать азы военной и морской службы, потом примут присягу и с того момента станут настоящими краснофлотцами. Учиться сначала будут на суше, затем на кораблях в затоне.