Читаем Обелиск полностью

Слава инстинктивно присел, но камень полетел не в него, а вверх, в фонарь.

Одновременно со звоном стекла сцена погружается в темноту. Когда глаза зрителей привыкают к темноте, то на фоне прежде незаметного далекого фонаря они видят три тени. И с первым ударом начавшейся драки на танцплощадке громыхнул джаз.

По быстроменяющимся местами теням зрителю невозможно уследить за подробностями драки. Справа появляется четвертый силуэт. Он вмешивается в драку, но мы не в силах понять, противник это Славы или его друг. Драка продолжается в молчании до тех пор, пока на сцене явственно не сверкнуло лезвие ножа. Тогда мы слышим хриплый голос: «Брось, подлюга. Брось, говорю!», затем сдавленный стон. На некоторое время тени застывают и затем растворяются в темноте.

Долгая пауза. Затем справа, сквозь грохот джаза, пробивается тревожный, все нарастающий вой сирены «скорой помощи». Звук все ближе, он заполняет собой зал. И вот из-за кулис справа появляются фары автомашины, и в их ярком свете мы видим распростертое у постамента тело Славы.

Фары гаснут. Пауза.

Затем освещается кабинет директора школы. Анна Петровна — у окна, Миша пристроился с тетрадкой на кончике письменного стола.

Анна Петровна(диктует). «Но навсегда коллектив нашей школы сохранит память об учениках, погибших на фронтах Великой Отечественной войны…» Пожалуй, все… А ведь первый раз ты в этот кабинет сам пришел. Прежде приводили тебя.

Миша(помолчав). Спасибо, Анна Петровна. Я, значит, пойду?

Анна Петровна(вдруг). Устала я, Воробьев. Ус-та-ла. На пенсию пора. Как считаешь, Воробьев, пора мне на пенсию или нет?

Миша. На пенсию старух отпускают, а вы бодренькая еще.

Анна Петровна. Правильно. Бодренькая старушка еще. Утешай меня, Воробьев, утешай. Молодец.

Миша. Помните, я стекло мячиком разбил? Я через забор, и вы через забор. Я через овраг, и вы через овраг. А там крапива по грудь. Около мостика догнали меня.

Анна Петровна. Догнала. (Вздохнула.) Только не бодрость это, Воробьев, — долг. (Собирает в портфель бумаги, напевает.) «Мы вольные птицы, пора, брат, пора!..» (Положила руку Мише на плечо.) Ну?

Миша(запел во весь голос). «Туда, где за тучей белеет гора…»

Анна Петровна. Тшш! Я спрашиваю, пора мне на пенсию или еще на годик остаться, хвосты вам покрутить?

Миша. A-а. Советуетесь, да?

Анна Петровна. Советуюсь, Воробьев… А как же ты мог в кабинет директора с этой веревкой войти?

Миша. Это не веревка, это лассо.

Анна Петровна. «Лассо»… Не в ковбоев, а в космонавтов надо играть…

Стук в дверь.

Да, войдите.

Входят Ольга и Рая.

(Посмотрела на часы, на девочек.) Что случилось?

Ольга. Анна Петровна, Славку убили.

Анна Петровна. Что за чушь? Какого Славку?

Ольга. Нашего. Пирогова, из девятого «Б». Ножом.

Рая беззвучно заплакала и отвернулась к стене. Миша на цыпочках подходит к дальнему стулу, садится. Весь последующий разговор слушает с открытым ртом, поворачивая голову в сторону говорящего.

Анна Петровна. Садитесь, девочки. Шмаринова, возьми себя в руки. (Усаживает ее, Ольге.) Кто?

Ольга. Неизвестно. Игоря Бабца в милицию увезли.

Анна Петровна. Игоря? Того не легче. Когда это случилось? Где?

Ольга. В парке, сейчас. Мы вместе были — Слава, Игорь и Ромка Воробьев.

Анна Петровна. На танцплощадке?

Ольга(опустив глаза). В общем-то, мы собрались потанцевать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Няка
Няка

Нерадивая журналистка Зина Рыкова зарабатывает на жизнь «информационным» бизнесом – шантажом, продажей компромата и сводничеством. Пытаясь избавиться от нагулянного жирка, она покупает абонемент в фешенебельный спортклуб. Там у нее на глазах умирает наследница миллионного состояния Ульяна Кибильдит. Причина смерти более чем подозрительна: Ульяна, ярая противница фармы, принимала несертифицированную микстуру для похудения! Кто и под каким предлогом заставил девушку пить эту отраву? Персональный тренер? Брошенный муж? Высокопоставленный поклонник? А, может, один из членов клуба – загадочный молчун в черном?Чтобы докопаться до истины, Зине придется пройти «инновационную» программу похудения, помочь забеременеть экс-жене своего бывшего мужа, заработать шантажом кругленькую сумму, дважды выскочить замуж и чудом избежать смерти.

Лена Кленова , Таня Танк

Детективы / Иронический детектив, дамский детективный роман / Драматургия / Самиздат, сетевая литература / Иронические детективы / Пьесы
Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия