Объемный взрыв

– Ты, Юлфа, успокойся, – заботливо сказал сержант Аунгу. – Самое главное – поменьше думай. А то меня уже оторопь берет. Нельзя менять решение. Долго тебе объяснять, но если корабль с поверхности по открытой для него трассе ушел на Шокхагу, так он до самой Шокхаги туда и будет лететь. Вот если бы то был транспорт «рыскающего» типа, вроде нашего «тинкада», он мог бы на полдороге вывалиться в субсвет и поменять маршрут.

– Если, конечно, найдет опорные ориентиры, – добавил ефрейтор Бангатахх. – А это не так легко, как тебе, Юлфа, может показаться.

– Так это труднее всего, – сказал сержант Аунгу. – Нужна навигационная техника высокого класса и приличный штурман. Готов побиться об заклад, нет у них ни того ни другого, и девица эта рыжая – обычный пилот типа «привези-увези»…

– На Шокхаге около десятка научных станций, – сказал Бангатахх, – частью автоматические, частью законсервированные. Жить там можно, при желании есть где укрыться. Если, конечно, наш парень намерен отсидеться в тишине, а не вынашивает какие-то планы, требующие немедленной реализации.

– А что на Троктарке? – спросил мичман.

– Демон их знает, – сказал Аунгу, бегая глазами. – Вроде бы военная станция слежения.

– Если наша парочка внаглую ломанется на Троктарк, – сказал Бангатахх, – их могут завалить еще в атмосфере. И нас, между прочим, тоже, захоти мы туда наведаться.

– Так серьезно? – усмехнулся Нунгатау, который о Троктарке ничего казусного не ведал, но ни на секунду не поверил в неосведомленность своих подчиненных.

– Военная станция, – сказал Аунгу. – Режимный объект повышенной секретности. Орбитальное патрулирование.

– А говоришь – вроде бы… Что за объект?

– Не могу знать, – нагло соврал паршивец, а остальные подчеркнуто равнодушно принялись изучать грязные разводы на стенах кают-компании.

«Врешь, мисхазер, – подумал мичман со злорадством. – И что не знаешь, врешь, и про военную базу тоже врешь так, что глаза враскос. Чую: не база там военная… на кой бы она сдалась этому келументари?! Он вам не шпион зачуханный… будто ему на самой Анаптинувике режимных объектов мало! Нет, воля ваша, а на Троктарке упрятано кое-что похлеще. Вот только что? Вы все, мудорныть оглохарная, мне беспрестанно и с самого начала врете. И я уже начинаю не только загривком чувствовать вашу ложь, но и привыкать к ней. Но однажды мне это надоест, ой надоест, и я вытряхну из каждого, а то и ножичком из печенок вырежу, всю правду до последней крупицы…» Вслух же молвил назидательно и даже миролюбиво:

– Когда некто, в грунт его по уши, лжет и таится, и таким нехитрым способом тешит демона-антинома Юагрморна, внушая ему сладостные иллюзии о всеобщей порочности эхайнского рода, а потом вдруг ни с того ни с сего скажет правду, чем означенного демона-антинома с его кознями от себя отринет, то в сердце у него поселяется ни с чем не сравнимая легкость, а душа воспаряет навстречу надзвездной Атрани, Стихии кротости и всепрощения.

– А когда некто обременит свой разум чрезмерным знанием, – возразил сержант Аунгу, – то вышепоименованное знание не только на разум его тяжким бременем возляжет, но и сердце притеснит преизрядно. Не знаю, какой из благословенных Стихий это придется по нраву, но эта сволочь Юагрморн определенно своего не упустит.

– Мы уж как-нибудь… того… – подхватил ефрейтор Бангатахх. – Помучимся с тяжким сердцем.

– Грешники вы все, – сказал мичман с удовлетворением. – Будут вас у Юагрморна на камбузе в ржавой мясорубке на фарш проворачивать.

– Будут, янрирр мичман, – радостно согласился сержант Аунгу, – ой будут! А вас, я так думаю, в ступке разотрут на специи…

Нунгатау развернул над столом экран монитора и вывел туда фрагмент записи из «Зелья и порока». Увеличил, насколько позволяло качество материала.

– Это он? – спросил рядовой Юлфедкерк отчего-то шепотом.

– Да, – сказал мичман. – Это наш келументари.

Почти с минуту все молча вглядывались в лицо келументари, словно бы пытаясь найти в нем признаки потаенной угрозы.

– Совсем пацан, – наконец промолвил ефрейтор Бангатахх.

– Кадет-первогодка, – сказал рядовой Юлфедкерк. – Мы в училище таких даже не чморили.

– Все же он другой, – отметил сержант Аунгу. – Может быть, в метрополии он мог бы затеряться, но здесь всякий ткнет в него пальцем.

– Потому он и удрал отсюда при первой возможности, – сказал Нунгатау. – А теперь ответьте: куда этот болезненный дохляк направится, чтобы собраться с мыслями и силами?

– Чего тут думать, – сказал сержант. – За неимением лучшего – на Шокхагу.

– Согласен, – кивнул Бангатахх.

– А я вот что скажу, – промолвил мичман. – Вижу, вам ужасно не хочется на Троктарк. Да чего уж – вы боитесь. Военная база, режимный объект, орбитальное патрулирование… чего вы там еще наврали мне с три короба… Но я кое-что знаю об этом парне. Из всех возможных путей он выберет наихудший. Значит, и мы вслед за ним. Мы зачем сюда прибыли – искать, где безопаснее, или рискнуть своими никчемными шкурами и добыть-таки келументари для гранд-адмирала?

– Нас собьют, – сказал сержант упрямо.