Объемный взрыв

– Это что? – спросил он, показывая на разворачивавшийся перед ними необозримый, как горная гряда, бок космического объекта «Стойбище».

– Шлюз, – с готовностью ответил сержант.

– Знаю, что шлюз. Что к нему пришвартовано?

– Судя по обводам, люгер.

– А подробнее?

Поморщившись от дурных предчувствий, сержант прочитал сигнатуру люгера.

– Непонятно, – сказал он. – У этих штатских всегда такой хирцак с кодификацией… Ясно только, что порт приписки – Анаптинувика.

– Что из этого следует? – спросил мичман. Не дождавшись реакции, ответил сам: – Что я снова прав. Это келументари. Прибыл за своими. Еще у кого-то есть сомнения?

– У меня, – в один голос сказали сержант и ефрейтор.

– У нас, на Анаптинувике, есть такое местечко – Нтана, – сообщил мичман задушевно. – Аунгу, ты-то непременно должен знать… Славится оно тем, что вокруг на десятки миль сплошь каторжные поселения, огороженные колючкой, а в некоторых местах даже и силовыми полями. Уж больно специфический там контингент проживает. И развлечения у них тоже специфические, большинству добрых эхайнов непонятные. Например, презреть гостеприимство и добросердечие тамошних властей, охрану пустить под ножи и сплоченными ватагами удариться в побег. Народец они с фантазиями, по большей части с больными, душевное здоровье необратимо подорвано употреблением травы и веществ, а то и вовсе половина мозгов напрочь вынесена церебральными резонаторами. И по этой причине бывают совершенно непонятны их планы и маршруты. Изловить таких жаховцев до того, как они достигнут окраин цивилизации и примутся там всех рвать и жрать, не то что трудно, а для нормального псекацага и вовсе невозможно. Не так он думает, не о том и даже не тем местом. А мы, сарконтиры, их ловим. Кто упорствует, тех прямо в степи и закапываем. В грунт, заживо. Ни одного не упускаем. А знаете, мисхазеры, почему? – Нунгатау обвел понурых «болтунов» увлажнившимся от упоения взглядом. – Потому что мы, сарконтиры, такие же, как они, только намного хуже. Мы с головой отродясь не в ладах. И потому я непременно найду этого келументари, будь он мудрее всех Стихий вместе взятых.

Неожиданный приступ красноречия отнял у мичмана почти все силы, которых после инцидента в «Зелье и пороке» сильно поубавилось. Нунгатау перевел дух, утерся и прокашлялся. «Водички бы, – подумал он. – Холодненькой, чтобы челюсти свело…» А вслух сказал:

– Вот уже несколько дней задаю себе один и тот же вопрос: за каким демоном мне вас навязали. Кто-то из вас говорил, что, мол, за прегрешения мои. Кажется, ты, Юлфа… Ерунда, шрехна, я столько не нагрешил. Только мне все сильнее кажется, что вы здесь вместо кандалов на моих ногах, чтобы, значит, я не шибко поспевал за добычей. И на Шокхагу-то меня чуть не утянули вместо Троктарка. И станцию-то с заложниками, дуру неоглядную, под собственным носом не приметили. И сдается мне, что янрирр гранд-адмирал даже не подозревает, что вы трое играете в какие-то собственные игры, а не в те, что он вам позволил. Причем, что характерно, каждый – в свою.

– Вы заблуждаетесь, янрирр мичман, – твердо и чуть ли даже не со слезой в голосе возразил рядовой Юлфедкерк.

– Да неужели? – наигранно удивился тот.

– У нас одна с вами цель, – подтвердил ефрейтор Бангатахх. – Может быть, способы ее достижения разнятся. Ну так у нас не та школа жизни, что у вас. Мы не супергерои, как вы, а простые солдаты, и потому можем добросовестно заблуждаться, а иной раз и струхнуть малость…

– Ты что скажешь, Аунгу? – поинтересовался мичман.

– А что я? – тот пожал могучими плечами. – Чтобы я вдруг подвел брата-кхэри, как бушло жежувое?! Да ни в жизнь!

– Ну, глядите, «болтуны», вкопать вас и сверху гравием присыпать, – промолвил мичман обещающе. – Ну, глядите! Если что пойдет не так… Я хочу, чтобы мне на этой, мать ее гробница, станции нашли свободный шлюз и без промедления им воспользовались.

– При всем уважении, янрирр мичман, – сказал сержант Аунгу печально, – вы спятили.

– Может быть. Но я очень любопытен, а это не самое дурное качество для следопыта.

– Десант Истребителей, – сказал сержант. – Коли уж они не стреляют, то непременно жди десанта. Злые, как все демоны ада. Эршогоннары всегда злые – жизнь у них такая. Не знаю, каковы они в ближнем бою, но полагаю, что не мастера. Охрана заложников меня тревожит намного сильнее. Тоже не ахти, но, по крайней мере, спят с оружием в обнимку.

– И две сотни обреченных на погибель заложников, – добавил ефрейтор Бангатахх.

– Вряд ли они вооружены, – заметил рядовой Юлфедкерк вполголоса. – Зато загнаны в угол.

– А еще десант этелекхов, – продолжал сержант Аунгу. – Для чего, спрашивается, здесь десантные шхуны? Вы уже на своей, прошу извинения, шкуре испытали, каковы этелекхи в деле. Только на станции этелекхов будет намного больше…

– А еще келументари, – сказал мичман свирепо.

– Ну с чего вы решили, что это келументари? – спросил ефрейтор Бангатахх отчаянным голосом.