Оберег из Сычигорья

Зельевариус без умысла обратился к Тациту, говоря о плевательной трубке. Тацит, опытный подпольщик, ничем не выдал себя. Однако Пурелий допустил в этом недосказанность и придумал сцену, чтобы обыскать Волиуса Штамма. Версия подтвердилась. Книгочей нащупал спрятанную в одежде трубку. Нет необходимости носить её постоянно, значит, торговый доверитель ей часто пользуется. Значит, выслеживает кого-то.

Провокационным вопросом о купании барона Пурелий проверял другую версию. На сколько далёко зашли заговорщики в управлении Бадьяром? С Лихой пядью договариваются не они, в этом книгочей убедился. А Шорох? Возможно ли, что именно он помог Мортусу с Гидоном в созыве знати, где обратили внимание на «загадочные» убийства?

— Нет, не думаю. Не уверен, нет, — затараторил Шорох и обратился к гостям. — Прошу проходите в сад. Прошу.

Быстрый и сбивчивый ответ заметили четверо.

«Шорох помог подстроить купание барона. Для кого?» — подумал Пурелий.

«Зельевариус всё знает!» — набычился воевода.

«Эта бестолочь Плантаж обратился к Шороху? Опасность или шанс? Нужно ещё раз прощупать зельевариуса на предмет лояльности барону», — составил план Мортус.

«Нет, слишком осторожен. К тому же Шорох не вытянет организацию покушения, если так нелепо теряется на сложных вопросах», — отметил Ратмир.

«Удачный обед. Получилось со стеклодувом и можно посетить мастер… Да что с ней?!» — недоумевал Тацит.

«Ага, растерян. Так тебе!» — радовалась Люция.

Утром наступившего синего дня человек в капюшоне подвёл итоги: «Девка повесила чёрную ткань, значит, собаки обработаны. Сутки для подчинения и на завтрашних игрищах они кинутся на помеченных. Добраться до нужных мест и оставить ароматные метки труда не составит. Знать заплатит мне за страдания».

Глава 20

— Люция, почему вы сердитесь? — зашептал Тацит.

Первые мгновения гости восхищались садом. Гордость Шороха и предмет зависти городских лекарей. Собранные со всего Сычигорья растения, дополнялись собственной селекцией зельевариуса. Пурелий поразился землянике, мелкими капельками росшей прямо на бутонах жёлтых астр. Даже Мортус с Гидоном, изредка обедающие у зельевариуса, отвлеклись от подозрений и раздражений. Казнахрон принюхивался к карликовым осинам, начинавших пахнуть свежей выпечкой стоило только их легонько потрясти. Воевода ностальгически теребил серые побеги слёзника. Кустарник, удобренный кровью и ворожбой насилия, прорастал на полях сражений. Погрузившись в воспоминания или просто наслаждаясь увиденным, гости сначала рассредоточились по саду, а потом разбились на компании.

— Вы ещё смеете спрашивать? — так же шёпотом ответила Люция.

Они уединились возле ключа, тонкой струйкой бившего из-под земли. Симпатия со стороны девушки сначала удивила и обрадовала Тацита, а теперь завладела им. Слухи о мощном обереге, чья ворожба в королевский день не улавливались статуями короля, привели движенца в Зелёную долину. Оберег нельзя переназначить, зато можно склонить на свою сторону его владельца. Нужно хитростью увезти девочку под опеку Движения и вырастить новую боевую единицу.

До обеда у зельевариуса всё шло по плану. Но показная обида девушки открыла для Тацита правду. Он не торопился завершить задание не потому, что Фелиция предоставила ему много времени, а потому, что не хотел покидать Люцию. Красивая молодая девушка с симпатией смотрящая на мужчину в возрасте не может не оставить того равнодушным. Замечая, как Люция решительна и ловка, Тацит всё больше погружался в чуждые до этой поездки мысли о женитьбе. Сначала он объяснял их желанием завербовать девушку в ряды Движения, но пренебрежение Люции отрезвило Тацита — он влюбился. Не то, чтобы он полюбил невесту синего рода. Он соблазнился образом будущего. Лучший агент Движения и его ловкая, молодая, красивая и смелая супруга помогают братству установить справедливость в Сычигорье.

Необходимо действовать.

— Люция, даю вам слово, что решительно не понимаю, что происходит. Вы смелая девушка, скажите прямо, чем я вас обидел.

— Спросите у бесстыжей, что развлекала вас стихами супружества! — с горечью зашептала девушка, нагнулась к ручью, зачерпнула воду и брызнула в Тацита.

«Какие стихи? Что она несёт?» — подумал мужчина.

— Я клянусь предками, что говорю правду. После того, как я проводил вас с пестуньей до комнат, я не виделся, не встречался и не говорил ни с одной женщиной.

Заметив, что воинственный настрой Люции на мгновение пошатнулся, Тацит добавил:

— Прошу вас, расскажите всё. Уверен, что произошло недоразумение и другого человека приняли за меня.

Допуская, что произошла ошибка, но до сих пор наслаждаясь обидой, Люция рассказала Тациту, как его заметил «один надёжный человек, которому я полностью доверяю». Тацит понял, что против него плетут интригу. Человек, кому интересна Люция и с кем она могла встретиться в незнакомом городе. «Балун, нет сомнений. Собирается соблазнить невесту и перепродать подороже. Фигура серьёзная, но мы поборемся, — решил Тацит. — А что за стихи супружества? Не мог бард выдумать такую чушь».

— И о чём же мы беседовали?