Оберег из Сычигорья (СИ)

Дикарка в сопровождении собак дошла до статуи и остановилась. Трибуны ликовали, знать в ложах хлопала, но молчала. Люди смотрели на барона, ожидая его решения.

— Мою пропавшую дочь зовут Косовратка Большая, — выкрикнула повитуха из ложи Гидона.

Бадьяр думал. Признать победу Шанежки в споре, где она хамила знати и дерзко разговаривала с бароном, значит одобрить такое поведение. Однако признать ставки действительными и не дать выиграть повитухе, значит допустить мысль, что посторонний человек смог вмешаться ворожбой в игрища. Это хуже. Это пошатнёт авторитет барона. Единственный, кто выше барона — это король. Вот он-то может вмешиваться. Осталось обернуть поражение в споре в свою пользу.

— Жители и гости баронства Зелёной долины! — определился Бадьяр. — Поскольку ни один простой смертный не сможет вмешаться несогласованной ворожбой в игрища, мы стали свидетелями воли короля. Слава ему и почёт!

— Слава и почёт! Слава и почёт! — подхватила публика.

— Король решил, что самогонщица…

— Тайя Дикарка, — подсказали из ложи.

— … Тайка Дикара невиновна в преступлении. Я с покорностью принимаю волю короля и провозглашаю девочку победительницей тропы! Славьте освобождённую!

— Слава свободе! Слава королю! Слава барону!

Бадьяр немного подождал и продолжил.

— По правилам проведения игрищ, вмешательство короля аннулирует ставки. Слава ему и почёт!

— Слава и почёт! Слава и почёт!

Подавляющее большинство зрителей вдрызг проигрались на втором запуске, поэтому радостно голосили громче обычного. Бадьяр, почувствовав настроение толпы, решил не упускать шанса.

— Объявление об аннуляции ставок — почётная обязанность народника. Однако… — Бадьяр посмотрел на Весту и усмехнулся. — Народница Веста Кнут несколько раз ошиблась в приговоре. Сначала помиловала самогонщицу за кражу в кедровой. Потом приговорила к тропе, из-за чего пришлось вмешиваться королю. В итоге Дикара оказалось невиновной. Я спрашиваю вас, жители баронства Зелёной долины, имеет ли право Веста Кнут далее носить статус народницы?

— Не имеет!

— Неет!

— Гнать её! Гнать!

— На тропу, гадину! На тропу!

Толпа ревела от негодования, барон удовлетворённо кивал. Он недолюбливал народницу за своенравие и понял, что смещение неугодной женщины близко.

— Повинуясь воле народа, назначаю на королевский день городской сход. Люди должны решить, достойна ли Веста Кнут быть народницей, — послушав радостные вопли, барон закончил. — Тайка Дикара приглашена на ужин победителей. Пусть распорядители готовят арену к третьей четвёрке.

Бадьяр посмотрел в ложу народницы. Веста сидела, обхватив туникой покалеченную руку. Рядом стояли пустые стулья. Приглашённые молча покинули ложу. Все осознали, что Веста Кнут больше никто. Отстранение знати от важных статусов оставляло богатых людей в кругу приближённых. Их допускали на отдельные трибуны и звали на обеды к Бадьяру. Лишение статуса воспринимали как неприятность, однако человека считали своим. Любой богач потенциальный союзник. Но принципиальная Веста за время служения не нажила капиталов. Фанатичная преданность кедровой и стремление быть справедливой, а не удобной, настроили большую часть знати против женщины. Её терпели из-за положения народницы. Скоро у неё не будет ни денег, ни статуса, ни пальца. Те, кто час назад радовался приглашению в ложу народницы, теперь усиленно отрекались. Веста слышала, как работники, покидая ложу громко шептались.

— Мы не могли не пойти! Мы же из кедровой. Это достояние Зелёной долины.

— Согласен, согласен. Мы шли не к Весте, а в ложу работников.

Сознание Весты помутилось. Ей почудился ушастый мальчик из кедровой. Он кидал хвоинки в Весту и смеялся. Кидал и смеялся.

— Она выживет?! Её не убьют?

Люция подлетела к Ратмиру и схватила того за тунику. Улицы опустели, всех опоздавших запустили на арену, публика ожидала третью четвёрку.

— Её же помиловали, — удивился вопросу Голяшка.

— Да откуда я знаю порядки в этом проклятом городе! — возмутилась девушка, но осеклась. — Извините меня, Ратмир. Я просто испугалась за девочку.

Молодые люди стояли у окончания тропы рядом с трибунами знати. Ратмир видел, как Дикарку вывели из ворот.

— Не волнуйтесь. Стражники отпустили Тайю домой, приказав после захода прийти к дому барона. Её накормят и наградят. А где Тацит?

— Не знаю. Я думала, он тоже побежал помогать девочке. Вы уверены, что она не ранена?

Ратмир улыбнулся. Он обрадовался, что ребёнок выжил и торопился выяснить обстоятельства произошедшего. Не исключено, что чудесное спасение как-то связано с отравителем.

— Пойдёмте, Люция. Вы можете сами спросить о её самочувствии.

— Вы знаете, где она живёт?

— Мне повезло, — уклончиво ответил Голяшка. — Тайя, кстати, не немая. Вполне себе болтливая девочка, живущая вместе с братиком у городских ворот. Ну что, идём?