Обережник

– Хорошо, – согласился Молодцов, думая, что пора вставать. Солнце уже всходило, а вставать было ой как неохота. – Слушай, у меня тут ещё кое-что для тебя есть, вот… – он вытащил из своих вещей мешочек с серебром, – от всех нас, обережных, тебе за помощь. Спасибо, что предупредила и вестника послала, помогла очень. И как ты узнала?

– Узнала вот, – ответила Улада, взвешивая на ладошке мешочек. Прикинув результат, она вспыхнула удивлённой счастливой улыбкой. Быстро спрятав серебро в ворохе своей одежды, она опять прильнула к Даниле всем телом, стала нежно мимолётно целовать лицо, шею, грудь.

– Ладный мой, любый, щедрый, откуда же ты такой взялся? – приговаривала она.

Данила хмыкнул про себя, он не хотел думать, каким образом Улада узнала о планах Гуннара.

– Это не я, это от всех охранников, сказал же. Больше не знаю, чем тебе угодить.

Улада, к огорчению Молодцова, прекратила своё приятное занятие.

– А знаешь, Даниил, возьми меня с собой.

– Чего?!

– Вы же с купцом обратно в Киев поплывёте? Ну и возьмите меня с собой. Киев – город большой и богатый, там все дороги тебе открыты.

– Вот даже не знаю, Улада, это не я решаю, надо поговорить.

– А если б ты решал, то взял бы?

Влажные тёмно-карие глаза с зелёной окантовкой смотрели искренне и доверчиво.

– Взял бы, – признался Данила.

– Ну вот, ты скажи своим старшим, что я готовить умею, лекарское дело знаю, обузой не буду, – сразу оживилась девушка.

– Хорошо-хорошо, – улыбнулся Молодцов, – скажу обязательно.

– Молодец мой. – Улада потёрлась носом о грудь Данилы.

– Эй, погоди, мне идти надо. Ты говорила, мазь у тебя есть целебная, перевяжи, пожалуйста.

– Как скажешь.

Девушка быстро выбежала из комнаты, вернулась с туеском, быстро и умело наложила повязки.

– А куда тебе идти надо? – спросила она напоследок.

– Да так. Дело закончить одно.

Небо над головой было чистейшей яркой синевы. По просторному, без стен и крыш, капищу гулял свежий ветер. И только почерневшие от времени идолы словно подпирали небо. Смотрели.

Народу поглазеть собралось великое множество. Тут любой поединок – развлечение вроде вечернего телешоу. В первых рядах – жрецы капища, друзья Данилы и самые уважаемые варяги Новгорода, которые будут следить, чтобы бой прошёл чисто. Не в том смысле, что без подлянок и обмана, а без колдовства.

Насчёт колдовства Данила сам чувствовал на капище мощную силу, так и хотелось выкрикнуть что-нибудь грозное. Его оппонент просто-таки светился ненавистью и гневом. Наверное, думает, как из-за такого ничтожного воина погибло столько бравых варягов. Это хорошо: гнев мешает принимать правильные решения, а недооценка соперника – прямой путь к поражению.

Данила был далёк от того, чтобы недооценивать своего врага. Оружие у них было одинаковое: щит и меч. Даже доспехи Евсклик выбрал лёгкие, кожаные, может быть, из-за ранений. Он двигался легко, плавно, самую малость подволакивая раненую правую ногу, что окончательно уверило Молодцова в том, что перед ним настоящий воин. Пускай молодой, но прошедший не один десяток битв, потомок воинов во многих поколениях и обученный с раннего детства лучшими кровопускателями окрестной ойкумены.

Данила вспомнил, что ему говорил Воислав перед боем:

«В защиту уходить не смей – он тебя убьёт. В рубку, обмен ударами не втягивайся – он тебя легко обманет. Атакуй, но не ввязывайся в долгий размен. Ударил – обошёл, ударил – обошёл. Не давай ему инициативу, не давай ему навязать свой бой, не пытайся спрятаться за щитом, ударил – обошёл. Евсклик, скорее всего, выносливее тебя и быстрее, но у тебя есть шанс – раны его серьёзнее, чем твои. Если они откроются, значит, он может устать раньше тебя, и ты победишь. Но и ты ранен, значит, ты должен измотать врага раньше, чем устанешь сам. Как это сделать? Заставь его двигаться, работать больше себя, вынуждай подстраиваться под свой ритм. В самом начале попробуй безоглядно атаковать, прямо изо всех сил, как в последний раз. Этого он не ожидает, уйдёт в защиту, будет закрываться щитом. Если после этой твоей резкой атаки у него пойдёт кровь, у тебя появится возможность победить. Нет – ты знал, на что шёл».

Жрецы от каждого бога – Даждьбога, Сварога, Волоха и прочих – провели свои ритуальные пляски. Что они делали, Даниле было неинтересно. Потом Добрыня, не как посадник Новгорода, а как дядька князя Владимира, который считался главным жрецом Перуна, поднялся со своего деревянного кресла, поставленного прямо посреди грязищи, и громогласно объявил:

– НАЧАЛИ!

Поединщиков разделяло шагов семь. Данила сделал первый шаг, обычный, второй и вдруг толкнулся обеими ногами, налетел на варяга сверху. Зазвенел меч от удара об металл умбона. Молодцов приземлился в рыхлую землю, устилавшую капище, с упора снова ударил – и ещё, ещё. Бил щитом и мечом, прямо и бесхитростно, лишь бы быстрее. Не давать противнику времени на контратаку. Напор, только вперёд, давить и атаковать.