Обернись моим счастьем (СИ)

На этот раз слуги отстали надолго. Обычно одного рычания хватало на неделю. Рычать он все еще может — и то хорошо…

Занавески едва шевелились — наверное, ветер за окном. Сгущались сумерки, начинался дождь. Погода портилась. Может быть — будет гроза?

Это была последняя осознанная мысль, потому что после нее он уснул. Уснул, в кресле, не раздеваясь.

…

Теплый, мягкий песок, который он не чувствует, потому что обут. Он в Льярре. Но он не может обернуться! Какой…позор. Еще ни разу ни один лев со времен Великих предков не являлся в страну песков в человеческом обличье. Но что он может поделать? Он утратил способность к обороту. Так же, как его величество и Ари. Сестра… Удивительно. Эти двое любили друг друга, и их обоих постигла эта участь. Что — если это не случайно?

Солнце садится за горизонтом — алый диск, сочащийся кровью. Кровь капает вниз, на волосы той, что стоит в черном траурном платье. Кто это? Это — она! Сестра Марлоу! Близнец. Точная, но не живая копия. На этот раз на женщине нет шляпки. Волосы треплет ветер. Короткие, с красными прядями…

Женщина скидывает плащ и остается в платье с открытыми плечами — песок блестит на них причудливым узором, а из-под плаща — рой ярко-синих…бабочек?

Арктур нахмурился. Синие насекомые облепили женскую фигуру с ног до головы. Песок залетел в нос, он не выдержал — чихнул, вспугнув синее облако — и вот уже перед ним артефактор.

— Пойдем! — кричит мальчишка.

— Куда? — он не понимает, что происходит, он не собирается никуда идти, еще не хватало льву в самой Льярре слушаться какого-то…

— Пойдем со мной! Пойдем…

Голос тает. На фоне заходящего солнца теперь горы. Далекие, прекрасные горы. Были ли когда-нибудь горы в Льярре? Он не помнит. Он так давно здесь не был…

Две синие назойливые мухи мельтешат у самого носа. Он отмахнулся от них — раз, второй.

— Ррррррррррррррррр!

— Он нас не слышит? — что-то пищит у самого уха — тонко, противно.

Голова… Голова начинает болеть, жжет глаза, ноет сердце. Какая-то… Какая-то мысль не дает ему покоя! Не дает покоя, не дает…

— Конечно, нет!

— Он — спит?

— Не совсем. Он скорее в трансе. Но он не может вспомнить.

— Ари, когда приходит — является в образе льва. Видимо, твоему досталось сильнее, Герра.

— Дело не в этом.

— А в чем? Ну-ка, просвети меня!

Арктур присмотрелся к синим огонькам, что тонко пищали прямо над ухом, и писк этот превращался как будто в его собственные мысли. Он слышит какой-то диалог, но не может понять — что к чему. У этих…бабочек есть тельце — ручки, ножки, вытянутые заостренные уши и раскосые глаза. Удивительно…

— Ари — действительно спит! Ее подсознание осознает, что видит сон! Поэтому она оборачивается — она верит, что во сне можно все!

— Но ведь он — тоже спит!

— Не совсем. Ральф в забытьи. И он… Он совсем меня не помнит….

Маленькое насекомое, кажется, заплакало…

— Эй… Не плачь! — хрипло прошептал оборотень — Ты…козявка?

— Вспомни! Вспомни меня, Ральф! Помоги!

…

Дождь. Дождь тихонько барабанит по крыше особняка и в дверь спальни. Нет. В дверь стучит не дождь. Это слуга. Он что — уснул? Предки, уже утро!

— Ваша светлость?

— Да.

— Вам письмо.

Арктур взял конверт. Письмо было от Моэра. Они с Алексом Марлоу едут в Ригвелл… Какой еще Ригвелл?! Вакцина… Так. Он пришлет за ним кэб…

— Когда это принесли, Даррэл? — зарычал оборотень.

— Вчера ночью, ваша светлость.

— Почему вы докладываете об этом только сейчас?

— Вчера я пытался… — бумага с хрустом исчезла в кулаке рассерженного хозяина, взгляд его тоже не предвещал ничего хорошего, однако дворецкий не чувствовал за собой вины — если что, он может поклясться этой самой Льяррой, о которой столько слышал, что сделал все, что мог. — Заварить вам успокаивающего чаю, ваша светлость? — обиженно поинтересовался Даррэл.

— Кофе! Крепкий кофе, плотный завтрак, дорожный саквояж! Кэб еще ждет меня?

— С пяти утра, ваша светлость.

— Отлично. Пошевеливайся, Даррэл, у меня мало времени!

Алекс.

Ночь. Я иду в темноте, обхватив себя руками. Холодно. Платье совсем изорвалось — остались какие-то лохмотья, каждый шаг дается с трудом — я поднимаюсь в гору, туда, где под звездным небом стоят двое. Их волосы треплет ветер. Женское платье. Мужской костюм. Траур. Они одинаковые. Бледные. Брат и сестра. Мальчик и девочка. Они с грустью и тоской смотрят мне в глаза, а я заливаюсь слезами, потому что знаю — они должны меня убить…

Они должны меня убить, но я все равно иду им навстречу — все ближе и ближе. И вот они уже хватают меня за руки и тянут к краю скалы, чтобы бросить в пропасть! Мне бы закричать, попытаться вырваться, но…зачем? Все равно кто-то должен умереть. Один из нас должен умереть. Пусть умру я. Та, что связывает близнецов воедино, та, что играет всю свою жизнь обе роли! Маски выросли, окрепли и уничтожили ту, что все это время вдыхала в них жизнь. Поочередно. Больше они не хотят с этим мириться! Они хотят жить всегда!

— Мы хотим тебя уничтожить! — шипит глина под черной вуалью.

— Прощай! — улыбается мой бледный двойник.

Я не сопротивляюсь. Я лечу. Вниз. В бездну, в самое сердце кипящего вулкана! Бурлящая лава спасет волков. Я это знаю.

Знаю!