Оберон - 24

Мне стало ещё горше. Я понял, что долго буду дуться на неё, а без Кати, какая жизнь? Но и не мог её простить за предательство. Я бы никогда не пошёл к своему другу на день рождения один.

Или с Катей, или никуда. Мне Катя дороже всех друзей. А Кате, наверно, Саша дороже меня. Ну и пусть теперь гуляет со своим Сашей!

С такими горькими раздумьями я добрался до карьера, нашёл в зарослях череды, которая радостно вцепилась мне в одежду, самосвал, вытащил его на дорогу, и стал привязывать к бамперу машинки верёвочку.

— Котька! — услышал я. Оглянувшись, увидел ещё одного Сашу, Павленко. Мы с ним дружили.

— Привет, Саша! — сказал я, вставая.

— Ты чё один? — оглядываясь, спросил Саша, — Где Катя?

— Катя дома, на день рождения собирается.

— К кому, к Сашке? А ты что, не захотел?

— Меня не пригласили, — грустно сказал я.

— И что? Катя пойдёт одна?! — раскрыл глаза и рот Саша, — Вы же даже на горшок вместе ходите!

— Ей Саша стал дороже брата, — сказал я, с трудом подавив дрожь в голосе. Я взял самосвал, стал набирать в кузов песок. Привезу, думаю, песок домой, и грузовик не станет переворачиваться по дороге.

Саша проводил меня до дома, спросив, не хочу ли я с ним искупаться, но я сказал, что наказан, потому что вчера заигрался здесь с Катей, домой поздно пришли.

— А мне одному купаться не разрешают, — пожаловался Саша, — и наших пацанов нигде нет.

Я посочувствовал ему и пошёл домой, таща за собой самосвал.

Мама была уже дома.

— Ты где это был? — рассердилась мама, — Я что сказала? Дома сидеть!

— Я за самосвалом ходил, крыжовник полоть буду, на самосвале траву возить. Мама, дай мне нож, буду резать сорняки, а то не могу вырвать с корнем.

— Ты что, на день рождения, не собираешься?

— Не хочу, — глядя в сторону, сказал я.

— А Катя что? Идёт? — я кивнул, отвернувшись.

— Вы поругались с Катей? — удивилась мама.

— Ничего мы не ругались. Хочет идти, пусть идёт, что, я её держать буду? Дай лучше нож.

— Возьми, только не порежься. Как это вы? Вы же всегда были вместе?

Я уже не мог сдерживаться. Чтобы мама не увидела моих слёз, я нырнул в сарай, вытер глаза, взял нож, и поторопился в сад, прихватив машину.

Устроившись там, надел перчатки, которые были мне очень велики, стал резать пучки бурьяна и складывать в кузов машинки.

Оттуда я видел, как вышла нарядная Катя, о чём-то поговорила с мамой, и ушла.

Я решительно взялся за работу, начал играть в шофёра. Скоро игра захватила меня, никто не мешал, я не знал, смотрит на меня мама, или нет, упорно сражался с сорняками.

— Костя! — услышал я мамин голос, — Иди кушать!

— Я не хочу! — крикнул я, не желая отрываться от игры.

— Ну, как знаешь, — ответила мама, — Другой раз не буду греть.

Ну и ладно, подумал я, здесь меня никто не любит, буду ночевать в халабуде.

Работал я до вечера, потом зашёл в летний душ, помылся, как мог, обтёрся какой-то тряпкой, и залез в халабуду, в которой мы всегда сидели вместе с Катей.

Теперь я был один. Зато теперь можно было лечь, свернувшись. Так я и сделал. Здесь меня и нашёл Саша, мой старший брат.

— Кот, ты, что здесь сидишь? — удивился он, — Ушла сестра, так что? От меня тоже часто Юрка убегал к друзьям, ну и что?

Я сел, привалившись к стенке, опять уткнувшись носом в коленки. Саша, Саша! Ничего-то ты не понимаешь!

— Понимаю, вы же близнецы, — вздохнул Саша, присаживаясь рядом и обнимая меня за плечи.

— Ты должен радоваться за свою сестру, а не злиться на неё.

Радоваться? Злиться? Да мне никакого дела до неё нет!

— Я здесь спать буду! — буркнул я.

— Перестань дурака валять, пошли, покушаем, я тоже ещё не ел, мама за тобой послала.

— Мама? — удивился я, — Она сказала, что больше не будет греть мне еду.

— Мне же будет, заодно и тебе дадут, покушать, — весело сказал Саша, потрепав по моей, так и не постриженной, голове.

Завтра же пойду в парикмахерскую, подумал я. Без Кати, один схожу, пусть она со своим Сашкой гуляет.

Мы выбрались из зарослей, и пошли кушать. Мама умыла меня, оттёрла руки от зелени какой-то жидкостью, и посадила за стол. Наложила пюре с жареной горячей камбалой, я начал ковыряться в тарелке.

Мама посмотрела на меня, но промолчала.

— Что-то Катя задерживается, — с тревогой сказала мама, выглядывая из окна, но тут звякнула калитка, и во двор вбежала весёлая Катя. Он забежала на кухню, с улыбкой подняла коробку:

— Вот, к чаю принесла!

— Ну, иди, переодевайся, — сказала мама, — кушать будешь?

— Не, я в гостях наелась, пойду, переоденусь! — и нарядная, весёлая Катя, при виде которой у меня разлилось приятное тепло в груди и животе, убежала в дом.

Съев свою порцию, я попросил чаю. Мама налила мне в кружку, в это время прибежала Катя, сразу взяла табуретку, поставила рядом с моей, как ни в чём не бывало, села рядом со мной.

— Мама, положи тортика Котьке, он так его любит!

Мама, взглянув на нас, взяла блюдце, отрезала по кусочку, мне и Саше.

— Катя, будешь?

— Налей мне тоже чаю, мам! — попросила Катя. А я смотрел на неё, хотел сердиться, и не мог. Мне так радостно было, что моя сестрёнка рядом со мной, что вся обида куда-то делась.