Оберон - 24

Вот только торт, несмотря на его запах, выгоняющий слюну, я есть не мог. Если бы купили для нас, я бы первый накинулся на него, а это был Сашкин, именинный торт, из-за него я сегодня целый день был один.

— Кушай, Котя, так вкусно! — предлагала мне угощение Катя, глядя на меня весёлыми, радостными глазами, отправляя в свой прелестный ротик, ложечкой, кусочки тортика.

— Саша меня поругал, за то, что я тебя не взяла, сказал, что так невежливо, тебя Настя, оказывается, ждала. Я уже было хотела за тобой бежать, да далеко больно. Прости меня, а, Котик?

А я её давно простил. Как только увидел.

— Котя! — капризно спросила меня сестра, — Почему не кушаешь моё угощение? Я так старалась! Ты же сказал, что не сердишься на меня? Открой рот, закрой глаза!

Я послушался, и Катя положила мне на язык кусочек лакомства. Я забыл про всё. Разжевал, запил чаем, и ещё раз обернулся, так и не открыв глаз. Мама и Саша засмеялись, а Катя, вместо тортика. подарила мне поцелуй. Я не уклонялся, не удержавшись от счастливой улыбки, а Катя обхватила меня за плечи, прижавшись ко мне, сказала:

— Ты такой хороший, Котичек! Как я скучала по тебе!

— Да, — проворчал я, тоже обняв сестру, — а прибежала, такая счастливая!

— Я же к тебе бежала, Котик! Если бы не боялась споткнуться, и упасть, ещё быстрее бы бежала!

— Неужели тебе не понравилось у Саши? — удивился я.

— Почему, понравилось, — отстранилась от меня девочка, — только у Саши было много гостей, и он должен был со всеми разговаривать, мы ни разу не остались вдвоём. Я так горько пожалела, что не взяла тебя с собой! Но там была ещё Настя, забрала бы тебя… — вздохнула Катя.

— Я тебя ни на кого не променяю! — твёрдо сказал я.

— Променяешь! — сказала Катя, — Правда, мам?

— Правда, дочка, — вздохнула мама, — разлетитесь, кто куда, и останемся мы с отцом одни. Катенька, помоги маме с посудой?

— Да, мама! — Катя не удержалась, и погладила меня по голове, потом пошла к маме, мыть посуду.

— Костя, пойдём завтра рыбу ловить? — спросил меня Саша.

— Только с Катей, — ответил я, глядя на сестру.

— Конечно, с Катей, — согласился брат, — а то опять убежит к своему Саше… — я сердито глянул на Сашку.

— Да смеюсь я, — пошёл он на попятную, — возьмём, конечно, если захочет.

— Не захочет, всё равно возьмём! — всё ещё сердито сказал я.

— Конечно! — вздохнул Саша, непонятно, почему.

Мама с Катей помыли посуду, и мама опять обратила на меня внимание:

— Костя!..

— Да, мама, стричься, — перебил я маму, — но завтра нам некогда, мы завтра с утра идём на рыбалку!

— На рыбалку? — удивилась мама? — С кем?

— Со мной, — сказал Саша.

— Ты же всегда отказывался их брать?

— Они уже большие, не будут от меня убегать. Не будете? — спросил он у меня.

— Нет, конечно! — заверил я брата.

— Не будем! — пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.

После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.

Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.

Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.

Одеяло было ровное, мама заправляла, это мы его скомкали.

Пришёл Саша:

— Во что играете?

— Мы с Катей ездим по пустыне на далёкой-далёкой планете.

— Как планета называется?

— Оберон — 24.

— Почему двадцать четыре? — удивился брат.

— Не знаем. Наверно, их уже двадцать четыре, Оберонов… Саш, а что такое, Оберон?

— Ну… — смутился брат, — это спутник, по-моему, Юпитера…

— Во, Котька! Я же говорила, что это солнце называется Юпитер!

— Не просто Юпитер, а с номером. Наверно, тоже двадцать четыре?

— Наверно, если планета двадцать четвёртая, то и солнце, тоже…

— А что на остальных Оберонах? — спросил нас Саша, — мы пожали плечами:

— Мы там не были.

— А на этом были? — засмеялся Саша.

— На этом были, — ответила Катя.

— Ну и фантазёры вы! — обнял нас Саша. Мы напали на него, и устроили весёлую возню, окончательно перевернув всю мою постель.

— Завтра чтобы заправили свои кровати! — сказала мама, входя к нам, — Холодно?

— Мам, можно, мы с Катей сегодня вместе поспим? — попросил я, — И печку не надо топить.

— А тебе, Саша, не холодно?

— Не, мне нормально, — Саша спал на веранде.

— Ладно, Котята, спите вместе, а то полдня врозь, и соскучились. Костя даже плакал.

— Правда, Котик? — спросила Катя, внимательно разглядывая меня. Я прятал глаза, пробурчав что-то вроде «ну вот ещё…», а Катя обняла меня, прижала к себе, и почему-то вздохнула.

Улеглись спать вместе, уже никого не опасаясь. Катя долго шептала мне свои рассказы о жизни в интернате искусственных человечков. Я слушал, затаив дыхание, иногда даже начиная верить, что всё, что рассказывает сестра — правда.

2. Рыбалка

Разбудил меня Саша рано, ещё солнце не поднялось.

Я потянулся, толкнул сестру, но Катя даже не пошевелилась.

— Не хочет, пойдём без неё, — громко сказал Саша, — пошли, Костя!

— Я вам пойду, без меня! — неожиданно совсем не сонным голосом сказала Катя, и открыла глаза.