Оберон - 24

Пришлось срочно возвращаться. Хорошо, никто не позарился на наше хорошее ведро!

Когда возвращались назад, на нас косились, ворчали, что нельзя ходить с пустым ведром. А с чем его надо носить? Или на голову надевать? Катя попыталась надеть его мне на голову, но мне не понравилось, потому что оно воняло пойлом и тёлочкой.

— Пошли ещё в сад, поиграем? — предложили мы Саше с Настей.

— Надо у телёнка почистить, — сказала мама. Папа в это время чистил у коровы.

Когда Саша не болел, мы даже не задумывались, есть ли у нас корова с телёнком, потому что нас не нагружали такой работой, заставляя только полоть грядки, да осенью, вместе со всеми, копали картошку, тяпали, окучивали, и то не всегда, считали нас слабосильными, которые только всё испортят. На самом деле, нас просто старались не нагружать работой, потому что любили и баловали. Теперь же всю Сашину работу решили переложить на нас. Оказывается, не так уж и мало, Сашиных обязанностей.

Утром отвести телёнка, в обед напоить, почистить у него в сарае, сходить в магазин, за хлебом, ещё за чем-нибудь. Ну и по мелочам, коих набиралось за целый день немало.

Хорошо хоть, папа провёл летний водопровод. Напротив нас, через дорогу, находилась баня, туда был проведён водопровод, вот от колодца мы с соседями и взяли воду. А то раньше, приходилось носить воду с водокачки, теперь по воду будем ходить только зимой.

В эту баню, мы ходили раз в неделю. Когда мы с Катей были маленькими, нас водила мама, мы с Катей помогали друг другу мыться, осторожно натирая мочалкой спины. Теперь я хожу с папой, или с Сашей. Когда папа берётся меня мыть, мне кажется, что с меня сдирают кожу. Я невольно вспоминал нежные Катины руки.

Наши друзья предложили нам помочь, и мы быстро справились с работой, загнав потом туда телёнка. Собака уже знала наших друзей, не лаяла на них.

В саду мы играли до вечера, даже в прятки. В зарослях хорошо было прятаться.

Сидели, вспоминали раннее детство. Мы с Катей рассказывали, как, прочитав книгу «Маугли», делали себе юбочки из больших листьев хрена, и играли тут в джунгли. Шер-Хана у нас изображал огромный рыжий кот, которого уже не было. Была кошка, но она была дикая, в руки не давалась. Котята тоже дичились.

— Завтра соберёмся? — с надеждой спросил Саша, когда мы, в ряд, сидели, на качелях, слегка раскачиваясь.

— Завтра мы идём на покос! — сказали мы.

— Где ваш покос? На Второй Камышовой речке?

— Да, там.

— Далеко. Мы ходили как-то, в поход. Жаль, нас не отпустят с вами. А Катя дойдёт? Или поедете на автобусе?

— Как папа скажет, — ответили мы с Катей.

Неохотно проводив гостей, пошли на кухню.

— Устали, Котятки? — смеялась мама, — Идите, покушайте. Сегодня я пожарила ерша. Что вам дать? Голову?

У ерша самое вкусное — голова! Она очень мясистая, мясо нежное, вкусное.

Мама положила нам картошку, щедро сдобренную сливочным маслом, и куски рыбы, также по половинке головы.

Оказалось, мы здорово проголодались! Сначала тщательно выели всё мясо из головы, ревниво поглядывая друг на друга, потом принялись за картошку, заедая её уже толстым куском рыбы.

Выпив чай с вареньем, побежали, помылись, и отправились спать, не став смотреть телевизор: глазки уже слипались.

Легли, обнялись, даже поцеловали друг друга в щёчку, на ночь. Я подумал, что целовать Катю могу, даже на улице, а Насте так и не предложил поцеловаться. Надо, как-нибудь, в саду…

Стало сладко от самой мысли о поцелуе. Катю, что ли, ещё раз чмокнуть? Нет, не буду, сестра у меня хитрая, сразу поймёт, что я думаю о Насте. Интересно, она о Саше думает?

Катя уже потихоньку посапывала. Тогда я взял и прикоснулся к её губам своими. Катя улыбнулась!

Точно, думает о своём Сашке! Может, даже он ей снится.

* * *

Я посмотрел на Катю новым взглядом. На сердце немного стало легче.

— Кать, а, Кать!

— Да? — улыбнулась Катя.

— Слушай, а я ведь, тоже, в некотором роде, славянин.

— Что из этого? — удивилась Катя моему вопросу.

— У меня ведь есть этот, «божественный», ген?

— Есть, иначе нас не поставили бы в пару, я тебе больше скажу. Ты «ходок».

— Это что такое?

— Это тебе открываются Миры, благодаря тебе мы легко в них проникаем. Без тебя я не выберусь. Теперь ты знаешь, как от меня избавиться.

Я ласково обнял Катю, прижал к себе:

— Я хотел сказать, что, возможно, смогу заменить недостающее звено, своим, гм, материалом.

Катя подняла голову и с любопытством посмотрела на меня:

— Да, ты можешь… попробовать. Если Родовая камера примет, значит, всё хорошо. — Катя улыбнулась: — Хочешь стать Демиургом? Заселить целую планету своими потомками?

— Ничего такого я не хочу! — поморщился я, — Я тебя хочу, Катюша!

— Я шучу, мой любимый, знаешь, как я по тебе соскучилась?

— Тебе не будет больно?

— Я уже говорила, с тобой мне и боль сладка, иди ко мне!