Оберон - 24. Часть вторая.

Правда, на все их расспросы о пограничной жизни мы рассказывали только о суровых буднях, дозорах, усталости, холоде, когда стоишь на караульной вышке, или прячешься в секрете, но на наших двойников наши рассказы действовали совсем не так, как мы рассчитывали. В общем, жди, Микула, новых гостей!

- Катя, как ты думаешь, нашим друзьям не перепадёт от Дубыни? - спросил я, когда мы выехали из города, - он может подумать на них? Перепутать с нами?

- Ой, правда, - расстроилась Катя, - может наоборот, затаится, а вдруг захочет избавиться? Вообще-то он всего лишь слуга был, охранник.

- Ты не помнишь, как в это время наказывают за изнасилование?

- Тоник, ты же историк! – фыркнула Катя, - Штрафовали преступника, только я в денежных мерах не сильна. Судит князь. Я думаю, они не пошли бы на такое, если бы знали, что им грозит смертная казнь, или тюрьма, тем более что инициатива была, с моей стороны… прости, Тоничек, так надо было. Так вот, смертная казнь за изнасилование была принята только в семнадцатом веке.

- Если Дубыня соображает что-либо, будет сидеть тихо, тем более что заявления на него не было, - задумчиво сказал я, - а от нас он бежал, потому что мы не стали бы его судить, просто снесли бы ему башку.

- А если нам? – спросила Катя.

- А нам за что? – удивился я.

- Кто его знает?! – засмеялась Катя, - Нам, может быть, сошло бы с рук! – она пришпорила коня, и поскакала намётом по накатанному снежному пути.

Мы торопились, даже не снимали скафандров, договорившись оторваться за вынужденное воздержание на заставе, в такой уютной и желанной постельке, а то и в бане.

Но и там нас ждал неприятный сюрприз: поганые напали.

Заставы сделали всё, чтобы отразить нападение, к тому же пока это были передовые отряды, прощупывающие нашу оборону. Основные части были ещё в пути, как и наши.

Увидев нас, Микула прямо расцвёл от радости, узнав, что помощь идёт.

Мы попросились на стены засеки, немного проредить врага. Микула, немного помявшись, разрешил, и теперь мы расстреливали из луков неприятеля. Одна стрела, дин враг. Шлемы закрыты.

Некогда было ни переодеться, ни сходить в баню. Впрочем, мы в этом не нуждались.

Вольха, между прочим, выздоровел, приходил, просил у нас прощения, просился опять в нашу команду, чтобы хоть видеть свою любимую. Боюсь, он здорово влюбился в Катю. Безнадёжно.

Мне даже жалко его стало, ведь Вольха для Кати был не больше, чем объект для сбора генетического материала. Ну, немного подлечила, всё-таки и ей ничто человеческое не чуждо. Как и желание поспать. Мы теперь спали в скафандрах, потому что могли сыграть тревогу в любой момент.

- Тоник, нам пора уходить, - сказала как-то моя жена вечером.

- Мы же договорились? Как придёт войско, отправляемся.

- Пора, мне уже пора, самое большее, неделю, и то, с потерями. Неужели всё, что мы сделали, зря, Тоник?!

- Как ты думаешь, Катя, наш домик не сожгли?

- Не знаю, Тоничек, ты же что-нибудь придумаешь? Как ты находишь двери? Я ничего не вижу, всегда иду за тобой, - я пожал плечами:

- Просто вижу проход. То в виде обычной двери, или отверстия, если вокруг ничего нет, просто вижу, куда идти.

- А ты знаешь, куда выйдешь?

- Нет. Ты же сама видела: приоткрываешь дверь, можно войти, можно вернуться, но, если вошёл, не факт, что вернёшься назад.

- Как же нам вернуться на Станцию?

- Не знаю, Катя, мне иногда кажется, что нас кто-то водит по Мирам.

- Тогда… что получается, Тоник?! Нас здесь водить могут только создатели этого заповедника! И то, что мы здесь делаем, нужно не людям, а им?! Странникам?

- Катя, не волнуйся так. Видишь, какое здесь смешение эпох? И здесь все одной крови, только разные расы.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Надо надеяться на лучшее. Возможно, это какой-то высший разум. Катя, мы можем долго гадать, что, зачем, и почему. У нас есть цель: выйти отсюда. Что для этого нужно? Пробиться сквозь стан врага. Для этого надо предупредить Микулу, объяснить ему так, чтобы поверил нам, помог.

- Это невозможно! – простонала Катя.

- Невозможно будет, когда подойдут основные силы! Сейчас мы ещё можем пробиться! Катя, у тебя же есть дар убеждения! Как ты блестяще провела операцию в городе! – начал я уже откровенно льстить своей подружке, сам внутренне содрогаясь от воспоминаний о проведённой Катей операции.

Недаром говорится: утро вечера мудренее, утром мы подошли к Микуле, и я заявил с ходу:

- Нам надо по ту сторону врагов.

- Зачем? – удивился Микула, жутко уставший за эти дни.

- Там у нас тайный ход домой, нам надо срочно уйти, потому что, Катя беременна.

- Беременна?! – поразился Микула, - Что же вы так неосторожны?! В такое время… Впрочем, причём тут время! Почему именно туда? Возвращайтесь назад, там ещё можно проехать!

- Дядя Микула, нам надо туда! Понимаете? Даже если вы ничего не понимаете, всё равно наш дом в той стороне, и нам надо! Вопрос жизни и смерти!

- Что вы от меня хотите? – простонал Микула, - Мало того, что я потеряю двух лучших лучников, вам, небось, нужно прикрытие?