Обещай мне

Грейсон повертел веточку грисвуда в руках, и несколько восковых листочков посыпалось на землю. (Прим. Greasewood, он же Растение Sarcobatus, представляют собой лиственные кустарники 0,5—3 м высотой, с колючими ветками и суккулентными листьями, ветвь с плодами и мужскими колосками; Цветки мелкие, малозаметные, зеленые или желтые, одиночные или, чаще, в малоцветковых клубочках).

Ему это не нравилось. Не эта часть дел клуба, не на этом этапе его жизни. Он не хотел оставлять ее.

Сначала известие о смерти этого сумасшедшего лидера секты, затем, сегодня, этот смазливый городской кусок дерьма появляется из ниоткуда. Теперь он знал, почему она казалась настолько обессиленной, когда он подъехал. Орион первым делом рассказал ему об этом. Прежде, чем он выложил подробную информацию о деле.

Орион с проницательным выражением на лице наблюдал за ним. — Это в двадцати четырех часах езды, — он пожал плечами.

— Я мог бы увезти ее.

Орион издевательски усмехнулся. — Бл*ть, нет, ты не можешь увезти ее.

Грей отломал несколько листьев. Он чувствовал смолистый запах, источаемый растением. Особый запах, с которым ассоциировалась пустыня после дождя. — Что делать с этим мудаком сегодня?

Орион остановился. — Отделаться от того говнюка, это точно. Может, он просто подбивал клинья.

— Я так не думаю.

— Эй, — Орион по-братски хлопнул его по спине. Он был у Ориона на высоком счету, Грей знал об этом. Он одолжил ему денег на собственный мотоцикл, в тот день, когда он приехал в Куартцсайт. А потом, после Колорадо, он отказался принимать с него любые дополнительные взносы. – Эти еб*ри живут в так называемой божьей стране? Кучка трусливых старых членов. У них не было возможности сразиться с настоящими мужчинами.

Грей, не ответив, наклонил голову.

Орион перевернул близлежащий бочонок и сел рядом с ним, говоря уже серьезно. — Ты же знаешь, что если бы это случилось, я бы встал вместе с тобой, правда? Так же как каждый из этих гребанных парней, — он вытянул руку и махнул в направлении Грея. — Это имеет значение.

— Да, я знаю.

Орион глубоко затянулся, закуривая. — Ты думаешь, что я оставил бы свою девочку здесь, если бы считал, что не о чем беспокоиться? — Он стряхнул пепел на землю. — Кроме того, Тиг будет поблизости. В эти дни Хавез слишком далеко для него. Он будет на стреме.

Грей бросил креозотовый кнут в грязь. Буря была все ближе. — Двадцать четыре часа? — Спросил он.

Орион кивнул. — Максимум, бл*.

Грей резко вскочил на ноги и оглянулся по сторонам, в то время как ветер начал завивать сухой песок, закрывая вид на трейлеры, находившихся за зданием бара.

Орион решил, что вопрос решен. — Выдвигаемся в 6 утра, — он затушил окурок о запятнанный цемент, Грейсон начал уходить. — Эй, Грей?

Грей обернулся. Голубые глаза Ориона, всегда интенсивного цвета, были обращены на него с чем-то напоминающим симпатию. — Это хорошо, знаешь. Ты и она.

— Да, — согласился Грей мягко улыбаясь. — Это чертовски, бл*ть, хорошо.

Этот большой голубоглазый ублюдок вульгарно ухмыльнулся. — Принято к сведению. Хотя я не говорю о сексе. Теперь иди к своей, а я пойду к своей.

— Шесть утра, — пробормотал Грей и ушел, остановившись у бара «На дне реки» в поисках её.

Открытая дверь в баре была подперта камнем значительных размеров. Он увидел ее внутри бара, разговаривающей с Рэйчел. Промиз рассмеялась и провела рукой по волосам. Она была одета просто, но сексуально, в облегающей белой футболке и джинсовой юбке. Грей медленно проследил взглядом по изящной фигуре, вспоминая каждый ее дюйм. Он моментально стал твердым. Боже, она делала его твердым каждый раз.

Его возбуждение ушло, когда в уме всплыли болезненные воспоминания о том, как она появилась здесь. Он желал, чтобы эта часть истории было другой, но это было не возможно. Грей всегда сознательно старался не вспоминать лица того человека, потому что мысль о руках, которыми жирный подонок причинил боль девушке, которую он любил, была убийственным разрядом, проходящим через его сердце. Если этот сукин сын когда-нибудь осмелится даже дыхнуть в направлении Промиз снова, Грей сделает гораздо хуже, чем то, что пообещал в тот скверный день в Блайте. Он не упустит тот мерзкий кусок дерьма. Он убьет его.

Она заметила его боковым зрением и повернулась в его сторону. От искренней радости, которая осветила ее лицо при взгляде на него, перехватило дыхание. Так было всегда. Она прошла через бар, прямо к нему в объятия, в поисках его губ. Он нашел её губы, пробуя ее на вкус, желая похоронить себя в ней снова. Скоро.