Обещай мне эту ночь

Чтобы не думать, Джеймс сосредоточился на ходьбе, на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой, шаг за шагом, шаг за шагом. Ближайший путь из павильона в Уэстон-Мэнор вел через чащу леса, а это означало, что тут не было никаких тропинок, поэтому Джеймс внимательно смотрел под ноги, на мокрые листья и траву. Он целиком отдался высматриванию грибов, Изо всех сил стараясь не заснуть.

Джеймс не позволял себе смотреть вперед, ни в смысле будущего, ни буквально, поскольку Изабелла продиралась сквозь заросли в паре шагов перед ним. Возможно, было бы лучше, если бы он смотрел, станет рассуждать он позже, потому что тогда он увидел бы огромный корень, торчавший из земли в нескольких футах впереди.

Огромный древесный корень в нескольких футах впереди, лежавший прямо на пути Изабеллы.

Огромный древесный корень, торчавший вверх, о который споткнулась Изабелла и свалилась на землю.

Услышав ее сдавленный крик, Джеймс рывком поднял голову. Он увидел, как она пролетела вперед и тяжело приземлилась под деревом. Он подбежал к ней, едва не зацепившись за тот же корень, и перевернул ее на спину. Она открыла глаза и тихо застонала. Только тогда Джеймс осмелился вздохнуть. Подхватив ее на руки, он начал ощупывать, нет ли переломов.

— Где болит? — спросил он.

Изабелла пожала плечами, и из-под ресниц ее заструились слезы. Он понял так, что у нее все болит. Она была бледна, очень бледна, и на ее правой скуле краснела большая царапина. Она вздрогнула, когда Джеймс коснулся ее левого запястья, и дернулась всем телом, когда он ощупал ее правую лодыжку сквозь тонкую лайковую кожу ботинка, насквозь промокшего и испачканного в грязи. Джеймс поднялся, крепко прижимая ее к себе, и быстро зашагал к дому, внимательно глядя под ноги.

Изабеллу нельзя было назвать тяжелой, но к тому времени, как впереди показались кирпичные стены Уэстон-Мэнор, Джеймс был в полном изнеможении. Изабелла сильно ушиблась и дрожала всем телом, его мокрая одежда терла ему в таких местах, которых он вообще предпочел бы не касаться. А его отягощенная чувством вины совесть изнемогала под грузом всего, что он успел натворить за день. Прижав девушку к груди, Джеймс взбежал по каменным ступенькам, ведущим в сад. Несколькими секундами позже он уже поспешно поднимался по лестнице на террасу.

Поддерживая Изабеллу одной рукой, он постучал в стеклянную дверь, ведущую в большой зал. Горничная, находившаяся внутри, заметила Джеймса с его ношей. Она встревожилась и тотчас же их впустила.

— С ней все в порядке, — сказал Джеймс испуганной девушке, — но она упала и сильно ушиблась. Нужно послать за врачом.

— Это ты, Джеймс? — раздался голос леди Уэстон из соседней гостиной.

— Да, — отозвался он. — Только должен вас предупредить…

Хозяйка вошла в зал, и лицо ее мгновенно побледнело.

— Просто несчастный случай.

— Что произошло? — спросила она.

— Иззи споткнулась и упала, когда мы возвращались домой. Возможно, она сломала запястье и подвернула лодыжку, когда падала. Может быть, она ударилась головой, но я думаю, она просто ослабела от боли и холода. Я уже распорядился послать за доктором.

Леди Уэстон подошла к нему и приложила дрожащую ладонь к влажному лбу дочери.

— Сначала необходимо освободить вас от мокрой одежды.

Джеймс судорожно сглотнул. Эти слова, сама мысль снять с Иззи одежду — слишком зыбкая почва, откуда нет возврата. Он вздохнул. Оглядываясь назад, всегда хорошо видишь, где оступился.

— Позвать лакея, чтобы он отнес Иззи наверх, к ней в спальню? — спросила леди Уэстон. — Ты, должно быть, измучился.

— Я сам ее отнесу. — Джеймс был почти уверен, что никогда больше не сожмет ее в объятиях. Так будь он проклят, если позволит какому-то лакею отнять у него эти последние сладостные мгновения.

— Наверное, так будет лучше. Ее новая комната на третьем этаже в противоположном конце коридора от комнаты Генри. Я сейчас же поднимусь туда. Слуги, должно быть, уже разожгли камин. Мне надо сообщить Оливеру, что вы вернулись. Он уже собирался сам за вами пойти.

— Я пытался уговорить ее вернуться со мной домой сразу же, но…

Губы леди Уэстон слегка изогнулись.

— Могу себе представить, как она отнеслась к твоим уговорам после… — она всплеснула руками, — после случившегося.

— Послушайте, я…

— Ты не должен ничего объяснять, — покачал а она головой. — Во всяком случае, мне. — Леди Уэстон печально улыбнулась. — Хотя я надеялась, что ты станешь мне сыном через женитьбу, я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, ты навсегда останешься, для меня сыном в моем сердце. А теперь иди. Я поднимусь, как только поговорю с Оливером.

У Джеймса слезы подступили к глазам. Он готовился противостоять гневу и обвинениям, а вместо этого встретил понимание и беспредельную любовь, чего, на его взгляд, явно не заслужил. Теперь он еще больше страдал от чувства вины и сожаления, и без того терзавшего его уже долгое время.