Обещаю тебя не любить

Надо было хотя бы позвонить. Спросить у Романа, как его дела и насколько он готов принимать гостей. Но сегодня выходной у Альки, она наверняка навещала пострадавшего соседа. Если до сих пор не там.

Эта мысль неожиданно вызвала раздражение. Я прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что не хотела бы обнаружить сестру у Ромы. И не только сейчас, мне вообще было неприятно знать, что они провели вместе какое-то время.

Отлично, Марина! Да ты прогрессируешь на глазах! – мрачно сообщила я самой себе. Еще утром доказывала Але, что у тебя ничего с ее соседом не связывает. Что уважаешь ее чувства. А сейчас – как это называется? Ревность, вот именно. Только разве у тебя есть право ревновать?

Не было у меня никаких прав. Но я не домой пошла: следом за Лавроненко поднялась на этаж выше, чувствуя, как заходится сердце от волнения. От того, что сейчас, наконец, снова увижу Его.

Открывший нам дверь мужчина был бледен и все еще выглядел уставшим и больным. Но при виде меня что-то неуловимо изменилось в его лице. Он не улыбнулся, кажется, не удивился даже нашему появлению, но мое сердце забилось еще сильнее. Словно улавливая исходящие от него невидимые токи.

– Живой? – Лавроненко протянул руку, приветствуя друга, а потом легонько ткнул его в плечо. – Умеешь ты заставить поволноваться о себе.

– Это ты-то волновался? – хмыкнул Роман, отступая от двери и пропуская нас в квартиру. – Или по поручению моей любимой учительницы примчался? Она страху нагнала?

– Ну, ты же знаешь маму, – усмехнулся в ответ Алексей. – Как услышала, что произошло, так телефон мне оборвала. Даже не сосчитать, сколько раз перезванивала уточнить, когда я, наконец, отправлюсь проведать больного друга.

– Я ей позвоню, – кивнул Рома. – Сдуру сболтнул вчера, когда разговаривали, не подумал, что она разволнуется.

– Есть о чем, – Лавроненко кинул на меня беглый взгляд. – Соседка твоя тоже весь день места себе не находит. Вот скажи мне, дружище, что за чары у тебя такие, что всех женщин как магнитом тянет?

– Вот только не прибедняйся, – отозвался Роман, не реагируя за заявление обо мне. – Ты кому угодно фору дашь.

Тут я была с ним полностью согласна. Несмотря на свое достаточно короткое знакомство с Лавроненко, могла с уверенностью сказать, что нехватки женского внимания у него точно нет. Хоть он и дал мне понять, когда приглашал на день рождения матери, что не имеет постоянной девушки, на основании этого вряд ли стоило делать какие-то выводы. Успешный, обеспеченный и очень привлекательный внешне мужчина – находка для любой женщины. Не случайно так легко поверила в мои слова Лесникова, когда я объявила о своем якобы романе. Не удивилась бы, если бы узнала, что и сама Вероника, и другие девушки в отделе неровно дышат в адрес шефа.

– Даже не думай, – моего виска коснулось теплое дыхание. Едва ощутимо, но даже этого оказалось достаточно, чтобы по телу тотчас побежали мурашки. Я прикрыла глаза, борясь с сумасшедшей потребностью податься назад и прижаться к незаметно подошедшему ко мне мужчине. Он находился так близко, что я словно нырнула в его присутствие, досадуя на эти ничтожные миллиметры, которые отделяли меня от его губ. – Лешка мой друг, но это не тот случай, когда по дружбе можно уступить. Я тебя ему не отдам.

Только шепот – а мне сразу захотелось большего. Почувствовать, как он дотрагивается до меня, медленно-медленно целует, растягивая удовольствие. Как его губы тянут выбившийся из прически локон, касаются щеки и слегка вздрагивают, когда их щекочут мои ресницы.

– И он не заводит служебных романов. Тебе с ним ничего не светит.

– Глупости не говори! – я открыла глаза, делая шаг назад. Подальше от искушения близости его губ. Еще бы получилось не пялиться на них, чтобы не выдать то, что кипит у меня внутри. – Я ни о чем таком даже не думала. Мне самой никакие служебные романы не нужны. И не служебные тоже…

Все-таки не удержалась – перевела взгляд на его рот. Злясь на то, что он улыбается. Что эта его улыбка одновременно ехидная и соблазняющая. И соблазнительная.

– Последней фразы я не слышал, – Роман неожиданно подмигнул мне и, развернувшись, пошел в кухню, где уже скрылся Лавроненко. – Сегодня не могу похвастаться гостеприимством, – донеслось уже оттуда. – Дома шаром покати, только недавно немного в себя пришел, даже купить ничего не успел. Но мы можем заказать пиццу. Составите мне компанию за ужином?

Он обращался вроде бы к нам обоим, а смотрел вообще на Алексея, но почему-то казалось, что приглашение направлено, в первую очередь, ко мне. И не только об ужине он говорил. Даже, скорее всего, совсем не о нем. О том, что может случиться позже.