Обещание

– Говоря по правде, в деревне есть два человека, которые с радостью ухватились бы за ваше предложение помочь. Но вы должны кое-что узнать о нашей деревне. Она стоит на территории, являющейся частью Солгрейва, и все ее жители – арендаторы его милости. За последние восемь лет, с тех пор как заболел старый граф и его сиятельство взял на себя управление деревней, ренту там не собирали.

Ребекка давно убедилась в том, что граф – человек щедрый, и это не могло не вызывать у нее симпатии.

– Его сиятельство никогда не считал, что традиция должна соблюдаться, если народ при этом страдает. Деревня сама себя обеспечивает, жители занимаются сельским хозяйством и торговлей, и богатство позволяет его сиятельству легко обходиться без податей, которые он мог бы получать с арендаторов. – Миссис Трент бросила взгляд в сторону портрета над камином. Проследив за ее взглядом, Ребекка с интересом вгляделась в изображение мужчины средних лет. – Должна признаться, что наш Сэмюэль Уэйкфилд проводил мало времени в обществе отца, что пошло ему на пользу. Храни его Господь, но старого графа никак нельзя было назвать щедрым. Я рассказываю вам все это для того лишь, чтобы вы представили себе, с каким уважением жители деревни относятся к его сиятельству. И разумеется, они не сделают ничего такого, что могло бы вызвать недовольство его сиятельства.

Сэмюэль Уэйкфилд, граф Стенмор. Ребекка вспомнила, что впервые услышала это имя, когда встретилась с сэром Оливером на пороге своей комнаты в Филадельфии. Она обвела глазами просторную библиотеку. Ее взгляд вновь остановился на портрете отца Стенмора.

– Так о чем это я?

Ребекка переключила внимание на миссис Трент.

– Вы собирались порекомендовать мне каких-то людей из деревни.

– Ах да, преподобного мистера Тримбла и мистера Каннингема. Первый – приходской священник в нашей церкви, второй – директор нашей маленькой школы. Но прежде чем вы спросите, почему не мистера Каннингема пригласили в учителя к мастеру Джеймсу, хочу сказать, что директор школы очень занят. У него много обязанностей. Он и преподобный Тримбл объединились и вместе разбирают дела, требующие вмешательства. Поэтому должна предупредить, что у вас не будет ни минутки свободной. Вам следует заранее определиться, устраивает ли это вас.

– Полагаю, мне нужно сегодня сходить в деревню. Ребекку вполне устраивало то, что ей рассказала миссис Трент. Быть подальше от Солгрейва и его хозяина.

– Я велю Дэниелу позаботиться о карете. Ребекка поднялась.

– Я предпочитаю прогуляться, миссис Трент. Вы разрешите мне сослаться на вас?

– Это не потребуется, дорогая. Деревня гудит, как пчелиный рой, с тех пор как вы приехали с молодым господином. Всем не терпится посмотреть на вас хотя бы одним глазком. – Миссис Трент проводила Ребекку до двери. – Уверена, вам понравятся деревушка Небуорт и ее жители. Они добрые и трудолюбивые, такие же как вы, смею заметить.

Дорога в деревню, пролегавшая через лес и поле, дышала миром и покоем. Тишину нарушали лишь щебет птиц и шелест травы, когда при приближении Ребекки мелкая живность торопливо искала укрытия в зарослях.

Живя в шумном городе, таком как Филадельфия, Ребекка всегда мечтала о тишине. Нет, не мечтала, поправила она себя, не было времени, поскольку она постоянно была занята Джейми. Но здесь, в Солгрейве, на Ребекку нахлынули воспоминания детства – прогулки по полям и паркам в окрестностях Оксфорда.

Обманчивое представление о прошлом Ребекки, которое складывалось у людей, было заслугой миссис Стокдейл. В ее школе Ребекка многому научилась. Правда, некоторые из полученных навыков были совершенно бесполезными для девушки ее положения, так что она никогда о них не упоминала.

Каким образом она оказалась в школе миссис Стокдейл, было для Ребекки загадкой. Ей рассказывали о барристере, которого она считала своим благодетелем. Но в школе миссис Стокдейл учились отпрыски графов и баронов. Ребекка все еще помнила, какие изысканные кареты подкатывали к школе каждую весну, чтобы развозить воспитанниц по аристократическим домам Лондона, Бата, Бристоля, по домам, которые ей и не снились. Также запечатлелись в памяти тележки с сундуками, набитыми стильной новой одеждой, которые осенью прибывали в школу.

А она была дочерью Дженни Грин. Во всяком случае, так утверждал сэр Чарльз Хартингтон. Его слова навеки врезались ей в память. А вместе с ними воспоминания о совершенном ею убийстве и последовавшем за ним бегстве. Ребекка старалась не думать о той проклятой ночи.

В Англии не было человека, который бы не знал Дженни Грин. Когда-то примадонна лондонского театра владела сердцами как принцев, так и бедняков. Дженни Грин вела жизнь, снискавшую ей дурную славу. При мысли, что эта женщина, возможно, ее мать, Ребекка вспыхнула.