Обещание

— Дамы, — приветствовал он их, тяжело опуская коробку на пол. — Что произошло? — Он заглянул Мэлани через плечо, улыбнулся и взял книгу у нее из рук. — Ого! — воскликнул он, листая. — Помню-помню…

— Но ведь тебе было не девять, когда ты ее прочел? — спросила Гас.

Майкл засмеялся.

— Можно, я воспользуюсь пятой поправкой и не буду давать показаний против себя?

Удивленная Мэлани повернулась к мужу.

— Ты так рано начал интересоваться девушками?

Он поцеловал жену в макушку.

— Если бы не начал рано, — ответил он, — не стал бы такой динамо-машиной, какой являюсь сейчас.

Он опустился на стул напротив Гас и подтолкнул к ней книгу.

— Дай угадаю. Нашла ее под матрасом. Именно там я прятал свой «Пентхауз».

Гас потерла виски.

— Если мы опять его накажем, к нам нагрянет попечительский совет. — Она подняла несчастные глаза. — Может, не стоит его наказывать? Может, он просто хочет понять девушек?

Майкл удивленно приподнял брови.

— Когда поймет, передай ему, чтобы пришел со мной поболтать.

Мэлани сочувственно вздохнула:

— Не знаю, как бы я повела себя на твоем месте.

— А кто сказал, что ты не на моем? — удивилась Гас. — Откуда ты знаешь, что Эм здесь ни при чем. Чем бы ни занимались эти двое, они все всегда делают вместе. — Гас взглянула на Майкла. — Возможно, идея взять книгу принадлежит именно Эмили.

— Эм всего девять лет, — ответил он, потрясенный этой мыслью.

— Вот именно, — сказала Гас.

Гас подождала, пока не услышала, что сын переворачивает с ног на голову свою спальню. Постучала в дверь, увидела разбросанную одежду, рукавицы для игры в бейсбол, хоккейные клюшки и… испытала острую тоску.

— Привет! — с улыбкой сказала она. — Что-то потерял? — И увидела, как Крис из красного становится просто пунцовым. Потом вытащила руку из-за спины. — Это? — спросила она.

— Это не то, о чем ты подумала, — поспешно произнес Крис, и Гас поразилась: когда он научился лгать, не моргнув глазом?

— А на что, по-твоему, это похоже?

— Похоже на то, что я читал что-то запрещенное.

Гас опустилась на кровать сына.

— Ты меня спрашиваешь или ставишь в известность? — Она понизила голос и положила ладонь на обложку книги. — Почему ты решил, что тебе нельзя этого читать?

Крис пожал плечами.

— Не знаю. Тут все голые и всякое такое.

— Именно поэтому ты захотел ее прочесть?

— Наверное, — ответил Крис с таким несчастным видом, что ей почти что — почти что! — стало его жаль. — Тогда это показалось отличной идеей.

Она смотрела на макушку сына и вспоминала, как акушерка в родзале держала зеркало у нее между ног, чтобы она увидела появившуюся головку — темную и покрытую пушком.

— Может, просто забудем об этом? — взмолился Крис.

Она хотела его простить — он не находил себе места, вертелся, словно бабочка на булавке, — но случайно взглянула на его руки, сжимавшие костлявые колени. Руки уже не гладкие, как у младенца, не с пухлыми пальчиками, словно руки на шариках, которые надувают на день Благодарения. В какой-то момент — Гас даже не заметила когда, — руки сына превратились в руки с худыми костяшками и синими венами. Они стали больше, чем ее собственные, и напоминали руки Джеймса.

Гас откашлялась, осознавая, что сидящий перед ней мальчик, чье лицо она смогла бы узнать даже на ощупь, чей голос произнес ее имя раньше остальных слов, стал тем, кого она не знает. Он стал тем, кто при слове «женщина» не вспоминает черты матери и ее объятия, а думает о безликой девушке с грудью и крутыми бедрами.

Когда это произошло?

— Если у тебя появились вопросы, ну, понимаешь, об… этом… ты всегда можешь спросить у меня или у отца, — выдавила из себя Гас, молясь о том, чтобы он обратился к Джеймсу. Кто тянул ее за язык? Сейчас уже неясно, кто больше смущен.

— Ладно. — Крис сидел с опущенными глазами, сцепив руки на коленях. — Кое-что в этой книге… ну… — Он поднял глаза. — Не похоже, чтобы все срабатывало.

Гас коснулась рукой волос сына.

— Если бы не срабатывало, — просто ответила она, — у нас бы не родился ты.

Они сидели на кровати Эмили, с головой укрывшись одеялом и зажав между голыми ногами фонарик. Родители Криса уехали на какой-то благотворительный бал и попросили Голдов присмотреть за детьми. Кейт искупалась и сразу задремала, а Крис с Эмили собирались не спать до полуночи. Мэлани заглянула к ним часов в девять и велела выключить свет, но дети знали: если не шуметь, никто ничего не заподозрит.

— Ну? — поторопил Крис. — Правда или поступок?

— Правда, — ответила Эмили. — Самый страшный поступок, который я совершила… позвонила твоей маме и сказала, что это секретарша директора.

— Неправда! Ты забыла, что вылила жидкость для снятия лака на бюро моей мамы и обвинила в этом Кейт.

— Я сделала это по твоей указке, — гневно прошептала Эмили. — Ты уверял, что она ничего не узнает. — Девочка нахмурилась. — И вообще, если ты знаешь о самом страшном моем поступке, зачем спрашиваешь?

— Ладно. Задам другой вопрос. Прочти, что написала в своем дневнике, пока я чистил зубы.

— Поступок, — задыхаясь от возмущения, сказала Эмили.

Зубы Криса блеснули в тусклом свете фонарика.