Обещание Гарпии

Когда драка закончилась, Келайно отправилась в Выхино за курткой. С ней за компанию полетела Подарга. Она хотела взять с собой термос, но не нашла его и захватила чайник, чтобы греться в пути. Поначалу гарпии летели быстро, споря по дороге, в какой стороне Магтербург. Карту, разумеется, никто не взял. И ещё электрический чайник очень их отвлекал. Гарпии залетали по дороге во все города, врывались на кухню к незнакомым людям и ставили у них чайник.

– А вот к чему, интересно, заурядцам было прятаться под кровать? Воды им, что ли, жалко? Сидели мы тихо, электричество оплатили, а чайник-то у нас вообще свой! – удивлялась Келайно.

– Ты их напугала, – сказала Подарга.

– Чем это я их напугала? Я сказала тому типу «пожалуйста!». И даже улыбнулась. Потом спрашиваю: «Вы меня боитесь?» – а он мягко качает головой и вдруг начинает куда-то отворачиваться!

– Это он тогда уже сознание потерял и просто падал!

Вопреки своей привычке летать в багажнике стожар разместился на заднем сиденье рядом с Евой и держал на коленях банку с малюткой Груней. Малыш Груня вырос вдвое и теперь был размером со спичечный коробок. У него уже различались пальцы на руках. Правда, с общим количеством рук и ног Груня ещё не совсем определился.

Ладонь стожара лежала на стекле. Груня прижимался к стеклу с противоположной стороны и грелся её теплом. Когда стожар убирал руку, Груня начинал беспокойно отыскивать её и успокаивался, только когда вновь находил ладонь и тепло.

– Может, он мёрзнет? – предположила Ева.

– Это же протоплазмий. Они и минус сорок легко выдерживают, и при плюс восьмидесяти не раскисают… Просто ему хочется общаться! Хочется быть кому-то нужным!.. – объяснил стожар. И лицо у него при этом было очень задумчивое, будто он не только о Груне говорил.

Настасья обернулась с переднего сиденья:

– Смотреть на это не могу! Он же сожрёт нас всех, если стекло разобьётся!..

– Нет, – мотнул головой Филат. – Ведь большой Грун не сожрал Пламмеля и Белаву? А он с ними почти круглосуточно. И что, Белава ни разу хотя бы случайно его не коснулась?

– Но я всё равно бы не рисковала – если у тебя, конечно, нет дара отращивать резервные пальцы.

Внизу уже мелькали магтербургские крыши. Ева почему-то представляла их с глиняной черепицей, путая с иллюстрациями к книгам Андерсена. Но, увы, крыши были обычные. Только ржавые. Сказывалась близость Балтики. И экологическую нишу московских ворон занимали чайки. Впрочем, встречались и вороны.

Бермята летел над самым городом. Небо было трёхслойное. Наверху лежали тёмные, будто из старого одеяла выпотрошенные тучи. Ниже – тучи сероватые, жавшиеся к тёмным как подкладка. Ещё ниже – тучи, похожие на грязный снег. Со стороны Невы огромный купол Исаакиевского собора отчёркивался линией трёхэтажных домов с частым чередованием жёлтых и белых, между которыми приблудился и один красный.

Внезапно перед их магшиной небо прочертили сразу четыре молнии, соединённые вместе и исходящие из одной точки. Точно кривые пальцы впились в Неву и долго, очень долго не отпускали реку, потрясая её. В жизни Ева не наблюдала таких протяжённых молний. А потом сухой страшный удар грома так потряс «Ровер», словно по его крыше ударили кувалдой.

– Что-то не так! Это какая-то неправильная молния! – сказала Ева.

Настасья и стожар молча уставились на неё. В полутьме Ева видела их лица как размытые белые пятна. Бермята повернуть голову не смог, но поправил рукой автомобильное зеркальце, чтобы увидеть её лицо.

– Убоись! Зачётная мысль! – одобрил он. – Конечно, это не обычная молния! Фазаноль в городе!

Ева поёжилась:

– Правда?

– Молнию видела? А гром? Такие возникают только при резком сдвижении магических полей. Другими словами – при перемещении массивов рыжья. Такие моменты не скроешь… Ну, как если бы Северный полюс вдруг сдвинулся километров на тысячу – это моментально стало бы всем известно.

– Но почему Фазаноль здесь? Выходит, он уже всё знает? – спросила Ева с испугом.

Длинная пауза. Настасья загадочно улыбалась. Бермята вертел руль, управляя талисманами. Стожар согревал своего протоплазмового недоросля.

– Обожаю людей, задающих очевидные вопросы! – отозвалась Настасья. – Как-то в Магзо меня укусил крокодил. Пришла я в наш магпункт: сидит ветмагесса-практикантка – ногти полметра, ресницы ещё полметра. Смотрит в ужасе на мою ногу, а там каждый зуб отпечатался. И надо ей что-то такое сделать, а что, она понятия не имеет! И вот ткнула она меня ноготком в одну рану и спрашивает: «Так больно?» Потом в другую – и опять спрашивает: «А так?» Уже хотела в третью рану ткнуть, и тут я такая: «Уже не больно! Благодару, девушка!» И бежать! Потом Бермята уже вылечил зеленью.

– Вынужден поубавить драматизма. Не зеленью – обычной зелёнкой! – поправил Бермята. – Рана была пустяковая! И это был не крокодил, а кайман. Он тебя не кусал, а просто отпугнул. Намекнул, что ты вторглась на его территорию и он не хочет общаться!

– Это он вторгся на мою территорию! И я не хочу с ним общаться! – отрезала Настасья.