Обещание любви (СИ)

– Неужели я сама тебе рассказала? – ужаснулась Оля. – Но я вспоминаю о своих страхах только в грозу, а это значит, что ты видел меня бьющейся в истерике. – Оля зажмурилась от стыда. – Это ужасно!

– Вовсе нет, это было прекрасно, – таинственно проговорил он. – Ты была такой трогательной и милой.

Девушка недоверчиво смотрела на Велория, не веря, что дрожащая, вспотевшая от страха, она могла быть милой. Полный абсурд!

– Ты мне не веришь! – усмехнулся Велорий. Оля отрицательно помотала головой.

– Ты просто пытаешься меня успокоить.

– Ты права, – Велорий загадочно улыбнулся. – Мне безумно понравилось утешать тебя, когда за окнами бушует буря.

Оля не поняла ни слова, но точно знала, что не хочет ни грома, ни молний. Было бы здорово, если б она могла управлять стихиями природы, заменяя ужасающие грозы на обычные дожди. Но, к огромному сожалению, она не имела таких способностей и первая же гроза выдалась ужасающей.

Дождь начался еще вечером. К ночи ветер усилился, пригнав с севера темные грозовые тучи.

Оля включила свет в комнате и вставила в уши наушники, врубив музыку на полную мощь. Но чем сильнее она старалась не думать о непогоде за окном, тем сильнее становился грохот, проникающий даже сквозь наушники.

– Мне не страшно! Не страшно! – убеждала себя Оля, напевая песни с исполнителями, но каждый раскат грома заставлял ее вздрагивать.

В очередной раз сверкнула молния и прогремел гром от которого, казалось, кровь застыла в венах. Оля рванула в соседнюю комнату, будто неведомая сила тянула ее туда.

Велорий лежал в кровати и смотрел на часы, когда Оля неуверенно отворила его дверь.

– Ровно пять минут сорок три секунды, – громко сказал он ей.

– Что? – непонимающе спросила она.

– Я говорю, что такое время тебе понадобилось, прежде чем твоя храбрость иссякла и ты пришла ко мне, – Велорий откинул одеяло, приглашая ее на кровать.

Было бы глупо отказываться от предложения, и она, не колеблясь, юркнула под одеяло, прижавшись к нему.

В комнате горел свет и Велорий не пытался его выключить, зная, что Оле будет страшно. Он поглаживал ей спину, замечая, как постепенно дрожь покидала тело девушки.

– Уже лучше? – спросил Велорий, обжигая ее ухо своим горячим дыханием.

Оля вздрогнула, она затрепетала от близости его тела. Было странное ощущение дежавю.

– Такое чувство, что это уже было, – недоверчиво прошептала Оля.

– Неужели, – хмыкнул Харламов, не подтверждая и не опровергая ее слов.

Велорий провел пальцем по ее лицу и замер на губах.

– А это ты помнишь? – спросил он, прежде чем коснуться ее губ в поцелуе.

Восхитительное чувство блаженства захлестнуло Олю с головой, погружая в пучину наслаждения.

– Это так… так… – Оля задыхаясь, не знала, как описать свои ощущения.

– Знакомо? – подсказал Велорий.

– Волнующе, – поправила она его.

Велорий стал ласкать ее плечи и шею, слегка покусывая. Оля не смогла сдержать стон.

– Ох, – вскрикнула Оля, почувствовав его руку, спускающую к самому интимному месту.

– Я не думаю, ох. Это неправильно, ах. Велорий, я раньше никогда не делала этого, – наконец смогла вымолвить она.

– Делала! – уверенно сказал Харламов и его пальцы скользнули в нее. – Со мной!

Девушка что-то невнятно пробормотала, чувствуя целую гамму ощущений. Ее бедра двигались ему навстречу. Но тело хотело большего.

– Твое тело ничего не забыло, – прошептал Велорий, отстраняясь от нее, чтоб заменить пальцы той частью себя, которая дрожала от нетерпения.

– Я боюсь, – Оля учащенно дышала. – Боюсь влюбиться в тебя.

– Поздно, – серьезно сказал Велорий. – Ты уже любишь меня.

Все вращалось, словно Оля мчалась на американских горках со скоростью света, и когда она думала, что умрет, под сомкнутыми веками вспыхнул фейерверк, а по телу разлилась нега наслаждения.

– Лорик! – простонала Оля, крепко держась за его плечи, все еще вздрагивая в судорогах страсти.

Она не поняла как, но в тот миг, когда она прокричала его имя, все встало на свои места, и забытые воспоминания вернулись.

– Лорик! Лорик! – повторяла она, словно боялась снова забыть. – Я все вспомнила!

Велорий поцеловал ее очень, очень нежно, выражая всю радость и облегчение.

– Не смей больше меня забывать! – взволнованно проговорил он.

– Прости, – Оля стала покрывать его лицо поцелуями, но вдруг остановилась и побледнела.

– Тебе нехорошо? – заволновался Велорий.

– Я все вспомнила и тот разговор тоже, – Оля отвернулась, желая снова все забыть.

Харламов повернул ее и заставил смотреть себе в лицо.

– Когда-то я уже говорил тебе о вреде поспешных выводов, – твердо произнес он. – Но ты меня снова не послушала. Все, что ты услышала, правда. Велорий увидел, как губы девушки задрожали, – Только мы говорили не о тебе.

– Но я слышала, как Егор произнес мое имя, а ты сказал, что отец расстроится, если ты нагрубишь мне.