Обещание льва (ЛП)

Она начала верить, что Тирион действительно о ней заботился. И она определённо поняла, что он хотел её так же, как мужчина хочет женщину — физически; это было ясно ещё в хижине во время снежной бури. Но это ничего не значило — большинство мужчин хотели её тело, в этом не было ничего нового. Ничего такого, что ей бы не пришлось пережить с тех пор, как она была ещё девочкой.

Но Тирион доказал, что ценил не только её красивое лицо и тело.

Он хотел заполучить её разум. Он хотел, чтобы она улыбалась, пытался её рассмешить. Он хотел говорить с ней, хотел знать её мнение.

Была причина, по которой он разговаривал с ней поздно ночью, приносил вино, чтобы поговорить о Семи Королевствах, торговле, браках. Причина, по которой он купил ей ожерелье на рынке.

Санса начинала думать, что дело действительно в том, что он что-то чувствовал к ней.

Она игнорировала это предположение, боролась с ним. Просто было слишком много проблем, слишком много нюансов с реализацией. Она не могла дать ему детей. Ей нужно было позаботиться о Севере. И её рациональный ум это знал.

К сожалению, ум, который она имела непосредственно после пробуждения, явно таковым не являлся.

Вот почему она не отстранилась от него. Почему на самом деле сказала вслух, что не возражает против его прикосновений.

Ей хотелось верить, что он ничего не заметил, ничего об этом не подумал. Но Тирион был умён, слишком умён, чтобы игнорировать нечто столь очевидное, несмотря на его странную склонность ненавидеть себя, которая привела к отрицанию того, что кто-то мог о нём заботился. Возможно, он был способен игнорировать некоторые более тонкие вещи, которые она говорила или делала, но не это. И выражение его лица…

Будь она нормальной женщиной, то была бы счастлива, что наконец-то пробилась сквозь его толстый череп.

Она не могла сохранить этот брак. Она полагала, что он, вероятно, знает это, и не придёт к ней с признаниями в любви. Тирион умел слушать и осознавал, что у неё есть обязанности, от которых она не могла уклониться. Он должен понимать, что лучше не озвучивать искушение, о котором они оба могли думать.

Она сидела на скамейке рядом с живой изгородью, покрытой цветами, и наблюдала, как некоторые придворные дамы хихикали друг другу на ходу. Некоторых из них она узнала даже сейчас, помня еще со времён своего пребывания в суде. Она завидовала им, когда была моложе; хотела их причудливые платья, их прекрасные светлые волосы, восхищалась их красивыми молодыми лордами. Они были всего на несколько лет старше, но у них уже было всё, о чём она когда-либо мечтала. Они были прекрасны, жили в Красном Замке, пили чай с королевой, были коронованы своими мужьями на турнирах как королевы любви и красоты.

Она продолжала завидовать им, но по совершенно другой причине.

Одна дама внезапно остановилась позади остальных своих спутниц: маленькая девочка, которая тащилась за ними, дёргала её за юбки.

— Мама! — кричал ребёнок, протягивая руки вверх. Она выглядит несчастной, с этими большими глазами и дрожащей нижней губой. Санса знала этот трюк: Рикон часто проделывал его, когда больше не хотел ходить, особенно в первые годы после своего рождения. Мать всегда говорила Сансе, чтобы она не брала его, когда он это делал. Но сама мать всегда так делала, каждый раз.

Женщина во дворе закатила глаза, но улыбнулась и согласилась, поднимая девочку на руки и садя на бедро, прежде чем продолжить свою прогулку.

В детстве Санса обожала любовные романы. Арья всегда смеялась над ней из-за них, утверждала, что они совсем не похожи на настоящую жизнь, что надо было просто спросить маму и папу. Тогда Санса называла её глупой маленькой девочкой и велела ей убираться. Арья предпочитала свои книги о рыцарях, убивающих драконов; Санса же предпочитала истории о несчастной любви, о прекрасном принце, влюбившемся в красивую служанку. Они были созданы друг для друга, но не могли пожениться.

Раньше она думала, что трагедия этой истории — часть её красоты, часть очарования. Она читала эту историю по меньшей мере раз двадцать.

Теперь она не могла сказать, что считала также.

***

Тирион спешил на свою встречу с королевой (изо всех сил). Бронн был так занят, вливая ему в глотку эль, что Тирион почти забыл о приглашении с ней пообедать.

Тем не менее, ему удалось вбежать в солнечную с опозданием всего на несколько минут.

— Прошу прощения за опоздание, — сказал он королеве, которая сидела за столом с письмом в руке. Он подошёл к стулу напротив неё и сел, — но обвиняй во всём Бронна. Сегодня он был особенно раздражителен с таверной и выпивкой…

Он замолкнул, когда понял, что она не слушает — королева продолжала смотреть на письмо, широко раскрыв глаза и нахмурив брови.

— Дейенерис?

Её лиловые глаза устремились к нему, и он легко прочёл отражённые в них эмоции: сияние надежды, недоумение. Шок.

— Что такое? — осторожно спросил он, наклоняясь вперёд.

— Я… — она снова посмотрела на письмо, затем снова на Тириона и прочистила горло. — Это от Джона.