Обещание льва (ЛП)

Это сбивало с толку. В конце концов, Санса не спала с другим мужчиной — и уж точно не с Таргариеном. Их даже больше не существовало. Когда он продолжил выпытывать, она только пожала плечами и сказала ему, спросить Брана в следующий раз, когда тот приедет.

Он делал это осторожно.

Бран мягко попросил жену — хорошенькую девушку Мартелл, — оставить их наедине, а затем объяснил, что Тирион на самом деле Таргариен. Всегда им был. Его отцом был безумный король, матерью — Джоанна Ланнистер.

Это объясняло большинство причин, по которым Тайвин никогда его не любил.

Это имело смысл.

У Неда были белокурые волосы (которые с возрастом стали совсем белокурыми, совсем не похожими на золото Ланнистеров), а у Бронна — сверкающие фиолетовые глаза.

— Бронн тоже будет вспыльчивым, — предупредил Бран. — Но только не безумным. Это потребует работы, но ты сможешь держать его в узде.

В ту ночь Тирион плакал в объятиях Сансы.

***

Когда Бронну исполнилось три года, жена Брана родила второго ребёнка и первого мальчика — Джейме Старка, наследника Винтерфелла, будущего хранителя Севера.

(Однажды Тирион спросил Брана, почему тот назвал своего сына в честь человека, который лишил его ног, на что Бран задумчиво замолчал.

— Джейме был хорошим человеком, — ответил он, и его взгляд стал слегка отсутствующим. — В другой жизни, Бриенна… — он быстро покачал головой, и его глаза снова стали нормальными. — Он был благороден и в конце концов стал героем. Разве этого недостаточно?)

К тому времени, как Джоанна вышла замуж за сына Робина Аррена (сильного, спокойного и порядочного парня, который мог охладить пыл Джо), в каждом из Семи Королевств сидел Старк.

— Ты сделала это нарочно? — однажды ночью поддразнил он свою жену, когда они бок о бок лежали под мехами. — Ты пытаешься захватить весь мир, а меня до сих пор в это не посвятила?

Она посмотрела на него со смешинками в глазах.

— А что бы ты сделал, если бы так?

— Королева Санса, разумеется, имеет полную преданность дома Ланнистер, — улыбнулся он.

Довольная собой, она нежно его поцеловала.

========== Бонус. Of Cubs and Lions ==========

Санса задумчиво уставилась на тарелку.

Там, дразня её, лежало два лимонных пирожных, ярко-жёлтых на фоне белого фарфора.

Она уже съела два таких, вот в чём проблема. Обычно этого было более чем достаточно — даже больше, и она просто не получала от них привычного удовольствия. Но в последнее время ей почему-то ужасно хотелось лимонных пирожных.

— Просто съешь их, Санса, — голос Тириона прервал её размышления.

Она бросила взгляд на мужа, который сидел напротив и наблюдал за ней, а потом снова посмотрела на пирожные.

— Я не должна.

Он вздохнул, интересуясь:

— Почему нет?

— Я уже съела два, — рассуждала она.

Боги, они выглядят восхитительно.

— Тогда что тебе стоит взять третий?

В этом была логика.

Она снова посмотрела на него, прежде чем неуверенно протянула руку и взяла пирожное.

— Когда я вырасту до размеров слона, ты не сможешь отречься от меня.

— Санса, ты можешь выглядеть как Дрогон, и я не отрекусь от тебя, — со смешинками в глазах ответил он.

Ответ должен был её успокоить, но она не смогла удержаться, когда, сделав паузу между укусами, незрело проворчала:

— Дрогон гораздо красивее слона.

Тирион рассмеялся, и, когда он на неё посмотрел, в глазах блеснули искры; она не могла не улыбнуться в ответ.

Её муж был совершенно ею одурманен.

Она не станет лгать: ей даже нравилось то, что она — весь его мир. Если она не могла определить это по тому, сколько времени он проводил, наблюдая за ней, пока она спала (много), по постоянному наличию лимонных пирожных, по непрекращающемуся потоку подарков, она, конечно, догадалась бы по тому, как часто он ей об этом говорил. По утрам, когда они просыпались, во время их вечерних прогулок, совместных ужинов, когда они занимались любовью, пока весь замок погружался в сон.

Тирион Ланнистер любил её, и ей это очень нравилось.

Помогало то, что она, в какой-то момент, полюбила его тоже.

Он был добрым, остроумным, весёлым. Тирион понимал её так, как никто другой никогда бы не смог. Она всегда с нетерпением ждала разговора с ним, когда они, болтая часами, даже не замечали, как проходит время. Он знал, о чём она думала, потому что сам часто думал о том же.

Теперь Санса Ланнистер могла сказать, что поняла уроки любви, которые когда-то давала ей мать.

Потому что она была права: любовь не была чем-то, что приходит внезапно: она молча преследует тебя долгое время. Она строится, медленно растёт, с течением времени, пока ваши жизни, ваши мысли не переплетаются настолько, что вы перестаёте думать о себе как об отдельных существах — только едином.

Год назад, в их первую совместную ночь, она думала, что наконец-то открыла для себя любовь. И, возможно, она не ошиблась. Тогда она любила его, но не так, как сейчас. С каждым днём она всё больше узнавала о человеке, которого называла своим мужем, и каждый день находила в нём ещё одну частичку, достойную обожания.

Когда она наконец поняла это, то сказала ему, что хочет ребёнка.

Это было месяц назад. С тех пор они старались изо всех сил.