Обещание льва (ЛП)

Это не сильно отличалось от их обычных занятий любовью; с той роковой ночи, когда муж познакомил её с удовольствием, найденным в постели, они оба были нетерпеливы в этой конкретной области их брака.

Санса могла назвать его очень опытным; Маргери, безусловно, была права насчёт этого. Санса была не совсем уверена, что именно должен был делать любовник, но всё же считала, что её муж — лучший. Он был внимателен, напорист, когда она просила, нежен.

Перед отъездом в Королевскую Гавань мать рассказала ей о появлении младенца. Тошнота по утрам (или сутками), отёки в груди, отсутствие лунной крови.

Санса следила за всеми признаками — её не тошнило, и она не думала, что её грудь изменилась. (На самом деле, она определенно не изменилась, Тирион бы заметил.) Разве что её лунная кровь запаздывала — хотя это никогда не было особенно регулярно, так что она не придавала этому особого значения.

Стоп.

Она посмотрела на мужа, который потягивал вино, не обращая внимания на её внутреннее смятение. Теперь, когда она задумалась об этом, поняла, что опоздание было слишком долгим.

— Тирион? — тихо сказала она.

Он потянулся к кувшину, стоящему на столе.

— Хм?

— Моя лунная кровь опаздывает.

— У тебя опять стресс? — он налил вино, не понимая, что она имеет в виду. — Может, ты возьмёшь выходной?

— Тирион, — тихо прошептала она.

Он озадаченно посмотрел на неё, и она видела, как в глазах загорелся огонёк понимания.

— Ты имеешь в виду… ты думаешь…

— Я не уверена, — прикусила губу она. — Но две недели — это больше, чем обычно.

— Уже, правда? — он улыбался, а в глазах плясал восторг. — Мы пытаемся всего месяц.

— Моя мать любила давать уроки о плодовитости Талли, — она подавила улыбку.

Он встал со стула, обошёл стол и взял её за руку.

— Это… это невероятно. Ты просто невероятна, — поцеловал её в щёку, потом в нос, потом в губы, не в силах перестать улыбаться.

— Ну, — вставила она между поцелуями, — мы ещё не знаем. Может я не беременна.

Он сделал паузу, отодвигаясь достаточно далеко, чтобы лучезарно ей улыбнуться.

— Может ты пока и не с ребёнком, но ты можешь с ним быть.

Санса улыбнулась.

— Может быть.

***

Она беременна.

***

На протяжении жизни Санса слышала много разных историй о беременности.

Некоторые из рассказов были не так уж и плохи, но Рикон, например, тяжело дался её матери. Кейтлин всегда говорила, что это потому, что она была слишком стара, когда забеременела — после своих тридцатых именин. Беременность на таком позднем сроке должна была тяжело сказаться на организме.

Сансе повезло. У неё не было токсикоза, её тело страдало не так сильно (появилось совсем немного растяжек), а волосы не выпадали — на самом деле, единственным возможным недостатком было то, как сильно она хотела своего мужа.

(Она хотела его очень сильно. Почти постоянно. Они провели так много времени в постели, что их слуги, независимо от времени суток, больше без стука не входили. Тирион, похоже, не возражал.)

У неё также появилась невероятно сильная тяга к еде — лимонным пирожным. Теперь она любила подгоревшую баранину и пирог с голубями — тот, который она всегда ненавидела раньше.

Её обоняние также стало невероятно чувствительным: до такой степени, что она просыпалась от запаха завтрака и требовала, чтобы Тирион мылся три раза в неделю, а не два.

Он охотно согласился; Тирион сделал бы всё, о чём она просила, когда её живот начал расти.

Он был зачарован лёгкой опухлостью, когда впервые её заметил. Он довольно хорошо был знаком с её телом — даже более знаком, чем она сама, — и он заметил лёгкую выпуклость её живота через несколько недель после того, как она предположила, что беременна.

— Он просто есть, — сказал он ей однажды вечером, проводя кончиками пальцев по её обнаженному низу живота, после того, как они занимались любовью.

Она посмотрела вниз, изучая область, которую он очерчивал.

— Я всё ещё не вижу.

Он вздохнул, нахмурился и пристально посмотрел на изгиб.

— Нет, я в этом уверен. У тебя очень плоский живот, Санса, особенно когда ты лежишь. Но это… — он легонько потрогал её живот, — не плоско.

Она снова посмотрела на него. Санса действительно не видела большой разницы, особенно при слабом свете свечей, но кивнула, поддразнивая.

— Возможно.

— Мы сделали это. Мы сделали ребёнка, Санса, — он положил подбородок ей на бедро и остановил руку, положив её на обнаженную кожу и поглаживая большим пальцем.

Она улыбнулась и зарылась рукой в его кудри — привычка, которую она выработала в начале их брака.

— Мы и правда это сделали.

— Надеюсь, она хотя бы вполовину так же красива, как ты, — и поцеловал её ногу.

— Она? — Санса засмеялась, — Это довольно самонадеянно, не так ли?

Он подполз к ней и лёг рядом, положив голову ей на локоть.

— Нисколько. Видите ли, я совершенно уверен: нашей первой будет девочка, — он поцеловал её в лоб. — У неё будет мой ум и твои глаза, и с ней придётся считаться.

— Ты уже всё решил, не так ли?

— Ну, у меня есть великолепная жена, лежащая в моей постели, беременная моим ребенком, которая слишком для меня хороша. Должен же я сделать хоть что-то.

Она хмыкнула, переплетая свои пальцы с его.