Обещание нежности

Они искали бабушкину шкатулку тщательно и долго — до тех пор, пока за окном совсем не рассвело, а сквозь ворота стройки не пробились звуки просыпающегося города: шелест машин, шаги ранних пешеходов, звон трамваев. Ни один сантиметр стены вокруг старого камина не был оставлен ими без внимания; они простучали и прощупали в буквальном смысле каждый кирпич, каждую деталь кладки, каждое лепное украшение вокруг. Но все было тщетно: тайна, единственным краешком приоткрывшаяся перед ними благодаря озарению Андреева дара, не захотела сделаться для наших героев окончательно доступной, а механизм загадочного укрытия, использованного Вариной бабушкой, так и остался для них неразгаданным.

Обескураженные неудачей, опустившие руки и почти потерявшие надежду на успех, они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, в которых отражались теперь не только вопросы, слишком долго остающиеся без ответов, но и возникшее напряжение, даже недоверие друг к другу.

— Андрей, — осторожно начала Варя, — скажи, а ты уверен?…

Вежливое сомнение, прозвучавшее в голосе девушки, заставило человека, который ее любил, вздрогнуть. Передернувшись, как от удара хлыстом, вжав голову в плечи, Андрей отвел глаза в сторону. Что он мог ответить Варе, как смел настаивать на том, что дар его еще никогда не ошибался, а сам он не имеет привычки приукрашивать и додумывать свои видения?… И слава богу, что на свете существует подполковник Воронцов, который взял на себя ответ на прозвучавший вопрос.

— Если вы хотите знать, не приснилось ли ему все это, — обжег он резким тоном девушку, позволившую себе усомниться в словах Андрея, — то могу успокоить вас: видения Андрея Сорокина — даже если называть их снами, — как правило, имеют обыкновение сбываться. Я сам был тому свидетелем.

Варя подняла на Воронцова вопрошающий взгляд, и он снизошел до объяснения сказанному:

— Моя дочь была на краю гибели, — медленно и холодно выговорил он. — Если бы не Андрей, ее бы уже не было с нами…

— Я не хотела никого обидеть, — как будто извиняясь, но при этом почти равнодушно, едва шевеля губами, произнесла девушка. Она словно усиленно размышляла о чем-то, и слова вылетали из ее уст почти машинально. — Однако, как бы то ни было, поиски придется пока отложить. Скоро в доме появятся люди, здесь начнется обычная рабочая суета. И хорошо, если ремонтные работы еще не скоро доберутся до этой комнаты, иначе нашему бедному камину несдобровать…

Она вздохнула, небрежно провела рукой по каминной полке и легко оперлась локтем на ее блестящую поверхность. Дальнейшее произошло так быстро, что никто из них не успел понять, в чем дело: что-то хрустнуло, задвигалось, и через несколько секунд вся тяжелая и неповоротливая конструкция старого камина уже отошла от стены на расстояние нескольких десятков сантиметров, открывая перед изумленными участниками мизансцены тот самый тайник, который они так долго и безуспешно искали.

— Вот это да! — И Варя, самая непосредственная из них и к тому же имеющая на любые решительные действия больше всего прав, рванулась к проему в стене, принимаясь вытаскивать и разворачивать перед остолбеневшими мужчинами один сверток за другим. Здесь были и антикварные вещицы, заботливо упакованные в бумагу, и аккуратно свернутые, лишенные привычных рам старинные полотна, и самое главное — шкатулка из розового дерева, чья приподнятая крышка мгновенно ослепила друзей приглушенным блеском золотых царских монет и слабым мерцанием камней, таких красивых, каких никто из них до этого ни разу не видел.

Андрей Сорокин бросил на своего предприимчивого милиционера опасливый взгляд, невольно ожидая от него каких-нибудь чрезмерно алчных предложений или высказываний. Но подполковник Воронцов был вполне спокоен и, кажется, и в самом деле (как обещал) не собирался никого здесь обижать или грабить, — ведь он справедливо полагал, что денег в тайнике хватит на всех.

— Вы поняли, как вся эта штука двигается? — деловито спросил он, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть конструкцию тайника, спрятанного в стене. При этом он, казалось, не обращал ни малейшего внимания ни на сами сокровища, притягательно мерцающие в шкатулке, ни на Варю, которая улыбалась и шептала что-то самой себе, прижимая знакомые с детства вещицы к сердцу. — Давайте-ка браться за дело; нам нужно прибрать всю эту красоту на место, пока сюда не набежали люди.

— Разве мы не унесем все это из особняка? — удивилась девушка.

— Куда? — резонно возразил ей подполковник. — У меня через два часа начинается суточное дежурство. А у вас с Андреем никаких собственных хором, куда бы вы могли спрятать это добро, не наблюдается. У нас только один выход: оставить вещи в тайнике до следующей ночи. А там, бог даст, уже и решим, что с ними делать.

Не признать разумность этих доводов было невозможно.