Обещания

Мы все ждали, пока Рубио МакФадден поднимется на трибуну вместе с Полин.

Время шло, а МакФадден продолжал говорить, и я все больше волновалась. Глядя на Стерлинга, я молча спросила, что же будет дальше. Слегка покачав головой, он безмолвно сказал мне, что не уверен.

— О! — воскликнула Лорна.

— Это не Уэсли, — сказала Винни.

На сцену вышел не агент Хантер. Это был мужчина в костюме, а за ним четверо в форме спецназа ФБР. МакФадден выглядел смущенным, как будто это было частью их запланированного представления.

— Специальный агент из Чикагского отделения, — сказал Патрик.

Репортеры суетились и передавали репортаж в микрофоны, а толпа становилась все громче, и человек в костюме надел на сенатора МакФаддена наручники. Пока камеры работали, в поле зрения появилась Полин. На ее лице отразился ужас, краска отхлынула от щек.

Я посмотрела на Винни.

— Я рада, что она не носит «Полотно греха».

— Публичное унижение, — сказал Стерлинг, откидываясь на спинку дивана, где мы сидели.

— Как скоро они обнародуют информацию о его обвинительном заключении? — спросила я.

— Это будет зависеть от обстоятельств, — ответила мама. — Я уверена, что его адвокаты постараются все скрыть.

Новостные ленты гудели от предположений в течение нескольких дней, пока, наконец, не были объявлены обвинения.

СЕНАТОРУ РУБИО МАКФАДДЕНУ ИЗ ИЛЛИНОЙСА, КОТОРЫЙ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ СОДЕРЖИТСЯ ПОД СТРАЖЕЙ БЕЗ ЗАЛОГА, БЫЛО ОФИЦИАЛЬНО ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В СВЯЗИ С НЕЗАКОННОЙ ТОРГОВЛЕЙ ЛЮДЬМИ. ОН КАТЕГОРИЧЕСКИ ОТРИЦАЕТ ТАКУЮ СВЯЗЬ.

Когда я оторвалась от телефона, Стерлинг стоял на краю заднего дворика коттеджа. Он смотрел не на меня, а на мерцающие волны озера Пола Баньяна. Его широкие плечи были прямыми, а длинные ноги обтянуты синими джинсами. На ногах у него были походные ботинки. Судя по его профилю, он был погружен в свои мысли.

Засунув телефон и руки в карманы куртки, я защищалась от холода, прохладный осенний ветерок шелестел меняющимися листьями и сосновыми ветвями, окружающими хижину. Когда я встала, резкие порывы ветра разметали мои длинные волосы вокруг лица. Я подошла к нему и положила руку ему на плечо; он обернулся.

— О чем думаешь? — спросила я.

Кончики его губ поползли вверх.

— Я думаю, что не заслуживаю того, что ты сделала.

Не думала, что он имел в виду то, что мы сделали этим утром, когда проснулись в этой потрясающей хижине. Как мы занимались любовью, пока солнце поднималось над верхушками деревьев, заливая нашу спальню красными и золотыми оттенками. Или как мы возносили друг друга выше облаков, а потом нежились в объятиях, когда небо за окнами прояснилось до кристально чистой синевы.

— Я люблю тебя, Стерлинг.

Обвив рукой мою талию, он притянул меня ближе к своему теплу и безопасности.

— Почему ты не обнародовала все диски?

— Потому что ты невиновен. Рубио — да. И твой отец.

— Я виновен во многих других преступлениях. Если бы ты только знала, что я делал, что я буду продолжать делать…

Я накрыла его рот своим, заглушая слова. Вскоре его руки переместились с моей талии на щеки, удерживая наш поцелуй, оставляя синяки на моих губах, когда его язык искал вход, и наш поцелуй углубился. Мои стоны смешались с осенними звуками, плывущими по воздуху.

Черт, я была готова вернуться в дом, вернуться в нашу комнату.

Когда мы оторвались друг от друга, темный взгляд Стерлинга встретился с моим.

— Я сделал несколько ужасных вещей, но самое лучшее, что сделал, это забрал тебя. Ты моя. Я никогда не хочу тебя отпускать.

— Тогда не отпускай.

Мой пульс участился, когда без предупреждения Стерлинг опустился на одно колено передо мной и потянулся к руке.

— О боже. Что?

Его темный пристальный взгляд мерцал. Сначала он просто повернул мою руку ладонью вверх. Словно читая мое будущее, он проследил линии моей ладони.

— Я обещал тебе, когда все закончится…

Меня охватило возбуждение.

— Отпечаток моей ладони? Лифт?

Он поднял голову.

— Да, на крайний случай. Я все еще хочу, чтобы Патрик или я…

— Да, да, безопасность…

Меня не волновали его условия. Я просто хотела, чтобы отпечаток моей ладони давал мне доступ к гаражу, улице. Его использование может никогда не входить в мои планы. Знание, что я могу, было бесценно.

Взгляд Стерлинга продолжал углубляться, его тенор заглушил ветер, и листья закружились вокруг нас в водовороте.

— Солнышко, я знаю, что ты была моей почти двадцать лет. Я никогда не знал, как ты изменишь меня. Я боялся, что после того, как возьму тебя, приглушу твой свет. Это все еще беспокоит меня. Чего я никак не ожидал, так это того, что мое холодное черное сердце когда-нибудь познает любовь. Меня постоянно поражает, что ты видишь во мне хорошее, что ты можешь видеть прошлое, которое, как ты знаешь, существует, и видеть то, что я никогда не осознавал, было там. Ты заставляешь меня хотеть стать лучше.

Усмехнувшись, Стерлинг сунул руку в карман джинсов. Когда он поднес предмет поближе, заблестел бриллиант.

Слезы защипали мне глаза, я перестала дышать.

— Я знаю, что ты хочешь сделать Аранию МакКри своим официальным именем.

— Хочу.

— Однако у меня есть для тебя другой вариант.