Обещания

— Как она попала к моей маме? — спросила Арания. — Дэниел подарил его мне за день или два до твоего рождения. Мы были в Висконсине… — она вздохнула. — …я винила его в том, что случилось с тобой. Я не должна была уезжать из Чикаго. Однажды утром он отвез меня туда. Пошел снег. — Ее глаза закрылись, как будто она видела сцену из прошлого. — Я боялась, что у меня начнутся схватки. Дороги были почти непроходимы. Мы остановились в этом маленьком отдаленном мотеле. Я не понимала, зачем он это сделал. Он начал рассказывать мне, что он сделал и почему мы в опасности. Я отказывалась слушать. Я была судьей. Меня нельзя заставить свидетельствовать против мужа, но если бы я знала…

Она замолчала.

Мы с Аранией кивнули.

— Он оставил меня там.

— Одну в снежную бурю? — спросила Арания.

— Он вел себя не так, как обычно. Но когда он вернулся, то был уже спокойнее. Тогда-то он и подарил мне браслет. Однако тогда на нем было только два амулета. — Она прикоснулась к амулетам. — Откуда тут ножницы и диплом?

— От кого-то очень особенного. Диплом появился, когда я закончила среднюю школу. Ножницы предназначались для того, чтобы увековечить перерезание ленты «Полотна греха».

— Я так горжусь всем, что ты сделала.

Арания засияла от похвалы Аннабель.

— Тогда, — продолжила судья, — когда ты родилась, у него были только медальон и ключ.

Мы с Аранией посмотрели друг на друга, когда я потянулся к ее запястью и поднял амулет, похожий на старый ключ. Он был меньше, чем обычная отмычка для двери. В доме моей матери все еще были внутренние двери, которые открывались отмычками. Та, что была на браслете, была меньше половины размера, часть золота откололась, обнажив металл под ней.

Повернувшись ко мне, Арания спросила:

— Он сказал, что я — ключ, или у меня ключ?

— Блять. Этого не может быть. Что он может открыть?

Мы оба повернулись к Аннабель.

— Священник, который нас обвенчал, — сказала она, — подарил Дэниелу браслет для нашей дочери. Так мне сказал Дэниел. Он принадлежал жене священника. Он хотел, чтобы тот перешел к нему, а детей у них не было. Мы обвенчались в маленькой церкви в Кембридже, штат Висконсин. Мы никогда не были особенно религиозны, но я помню, когда Дэниел вернулся после посещения священника и разговора с ним, я подумала, что у него появилось новое чувство спокойствия. Он согласился вернуться в Чикаго.

— Этот священник все еще жив? — спросил я.

Аннабель покачала головой.

— Даже не знаю. Я в этом сомневаюсь.

Арания потянулась к судье.

— Это может быть рискованно, но есть ли что-нибудь, сейф… — она покачала головой, — …шкатулка для драгоценностей, что-нибудь, что мой отец мог использовать, чтобы спрятать диски, которые, по мнению Рубио, у меня?

— Я ничего не могу придумать. Я переехала после его смерти. Дом был слишком большим и одиноким. Все было вычищено. Многое было пожертвовано.

— Рубио…? Он был рядом, когда вы переехали? — спросил я.

Она кивнула.

— Да, его люди мне помогали.

Я посмотрел на Аранию и покачал головой.

— Значит, доказательств там не было. Он бы знал.

В ее карих глазах кружились мысли. Она повернулась к Аннабель.

— Он пошел в церковь, а потом успокоился?

— Да, он сказал, что разговаривал со священником. Я предположила, что это было в церкви.

— Мама, ты можешь назвать нам имя священника и название церкви?

— Мне нравится слышать, как ты меня называешь. — Она выпрямилась на стуле. — Священника звали Уоткинс, Кеннет Уоткинс. Церковь находится… — она потянулась к Арании, — …там, где ты похоронена.

Глава 29

Джози

Одиннадцать лет назад…

Завернувшись в куртку, чтобы защититься от прохладного весеннего воздуха, я смотрела вниз на беговую дорожку, где собрались члены женской команды по легкой атлетике. Небо было голубым, но раннее апрельское солнце почти не грело.

«По крайней мере, снег не идет», — подумала я, глядя на зеленеющую траву. На деревьях начали распускаться цветы и листья.

Часто Байрон составлял свое расписание, чтобы присутствовать на соревнованиях Рене по легкой атлетике. Сегодня был не тот случай. Я улыбнулась, когда родители, которых я узнала, помахали мне и кивнули, некоторые несли одеяла. На протяжении многих лет многие из детей, которые впервые встретились в детском саду, все еще вместе. Хотя их интересы различались, они оставались друзьями. Когда Рене подросла, я стала лидером девочек-скаутов и активно участвовала в родительском комитете. Байрон беспокоился, что я привлекаю к нам слишком много внимания, но, по-моему, это был мой способ оставаться вовлеченной и защищать Рене изнутри.

Девушки, включая Рене, которая должна была бежать следующей, расстегивали свои спортивные штаны и натягивали кофты через голову. Как и у многих ее товарищей по команде, волосы Рене были зачесаны в высокий хвост. Отбросив толстовку на обочину дорожки, она потянулась и затянула конский хвост. По опыту я знала, что, когда она бежит, ее волосы будут качаться взад и вперед.