Обещания и Гранаты (ЛП)

По правде говоря, я уже трижды обыскивала Асфодель с того дня, как Кэл оставил меня в нашей комнате. Я не планировала еще один круг по периметру, но, поскольку интернет здесь в лучшем случае слабый, и я не совсем заинтересована в продолжении курса, на котором сейчас учусь в Бостонском университете… подумала, почему бы и нет.

Марселин, несмотря на то, что она постоянно проживает в отремонтированном отеле, отказывается участвовать.

Тем не менее, она помогла мне распаковать вещи, которые Кэл отправил на остров, хотя, увидев комплекты нижнего белья, которые я получила на вечеринке невесты, ее лицо вспыхнуло в цвет ее волос.

Выдыхая, я поворачиваюсь, положив руки на бедра, осматривая остальную часть двора: бетонная стена, граничащая с участком, и живые изгороди, оставленные нестрижеными, вероятно, для отпугивания подглядывающих; каменный внутренний дворик с редкой мебелью, ржавым угольным грилем и гидромассажной джакузи, нуждающейся в хорошей уборке; частичный сад напротив кухонных окон, который, кажется, функционирует только как клумба с сорняками.

Прямо за забором раскинулась полоска пляжа, голубая вода целует далекий горизонт, заставляя меня больше, чем нужно скучать по дому. Залезая в карман, я достаю телефон, который Марселин настроила для меня, выбираю один из немногих доступных контактов.

Моя сестра Ариана отвечает на четвертом гудке, ее лицо освещает экран, когда она переключает его на видеозвонок. На ней маска для лица из авокадо, и это зрелище вызывает у меня острую боль в сердце — маски для лица и педикюр были нашим увлечением в пятницу вечером, когда мы росли, и сейчас не быть рядом, чтобы побаловать себя этим с ней, нервирует более чем немного.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как я видела ее в последний раз, и все же мне кажется, что между нами прошла целая вечность.

— А вот и моя любимая новобрачная, — поет Ариана, едва шевеля губами, чтобы маска не треснула. — Как поживает первая в мире миссис Кэл Андерсон?

— Медленно скатываюсь к безумию, — говорю я, бросая еще один взгляд на пристройку.

— О, Господи, что ты видела?

Я хмурюсь.

— Что я видела?

— Да ладно, ты уже неделю живешь с Доктором Смертью. Расскажи мне все о его маленьком уголке ужасов.

Возвращаясь в дом, я открываю стеклянную дверь во внутренний дворик и вхожу в кухню. Марселин ушла, поэтому я поворачиваю камеру, демонстрируя комнату с ее столешницами из черного мрамора и приборами из нержавеющей стали.

Официальная столовая находится через дверной проем слева, а гостиная комната с огромным каменным камином и белой секцией с золотыми стенками примыкает к другому выхоуд из кухни.

Стены кремового цвета не украшены картинами или фотографиями. Никакой пыли, пачкающей детскую кроватку в овальной комнате рядом с фойе, или книжные полки в библиотеке дальше по коридору. Никаких реальных доказательств того, что кто-то, кроме Марселин, существовал здесь до моего переезда, и я не могу не задаться вопросом, почему Кэл владеет таким большим домом, если он в нем не живет.

Когда он здесь, он запирается в своем кабинете, даже не выходя, чтобы присоединиться ко мне за ужином. Я ела каждый прием пищи за обеденным столом в полной тишине, уставившись в окно, выходящее на роскошный боковой двор, мечтая обо всех способах, которыми могла бы однажды сбежать.

— Черт возьми, это еще более жутко, чем я ожидала. — Я переключаю камеру обратно, и Ариана поднимает свои идеально изогнутые брови. — Где все его вещи? Я даже не вижу телевизора!

Усаживаясь на прямоугольный островок, я прислоняю телефон к вазе с фруктами и кручу кольцо с бриллиантом на пальце, пожимая плечами.

— Знаю. Один из них установлен в спальне, но он не подключен ни к кабельному телевидению, ни даже к Интернету.

— Так странно. Разве у него нет хобби?

— Не знаю.

— Не знаешь? — Она делает паузу, нахмурив брови. Оранжевые искорки в ее карих глазах мерцают, когда она перекладывает телефон, уходит с прямого солнечного света балконА и возвращается в свою комнату. — Это похоже на важную информацию, которую нужно знать о муже.

Прикусив губу, я протягиваю руку и провожу подушечкой большого пальца по следу от укуса, который Кэл оставил на мне на днях, консилер отпечатывается на пальцах.

— Он любит поэзию, — говорю я, зная, к чему клонится разговор.

Она прищелкивает языком.

— Как и ты. Выбери что-нибудь менее скучное. Что-то, чего мы еще не знаем.

— Хобби — это не то, что выставляют на показ, вот и все.

Ее глаза сужаются в щелочки.

— Елена. Скажи мне, что ты знала о Кэле больше, чем просто размер его члена, прежде чем вышла за него замуж.

Я бормочу, убирая руку с шеи.

— Что?

— Да ладно, мы все знаем о том, что произошло на Рождество. Папа рассказал нам о твоем любовном affare illecito (п.п.: от итал. афера) Так по взрослому и не характерно для тебя и все ради своего маленького угодника.

Я ощетиниваюсь от снисходительности, исходящей из ее слов.

— Я не умею угождать людям.