Обещанная ему

Он кивает. Не спорит, а значит ситуация действительно непростая. Я ненавижу отца за все, что он сделал, за его манипуляции людьми, за приказы, которые он отдавал. Любви, если она когда-то и была, давно нет. Хочется посмотреть ему в глаза и спросить “За что, папа? Почему ты так со мной поступил? Со мной и с родным внуком?”.

Не могу поверить, что человек может быть настолько бесчувственным и жестким. Разве такое может быть? Его внук родился, а он собирался отдать его в другую семью, лишь бы не оставлять с отцом. Это же какая у них ненависть?

— Почему мой отец так ненавидит тебя?

— Я ждал этого вопроса, — произносит Ахмед. — Он думает, что мы виноваты в крахе его бизнеса и именно мой отец сдал его, что тому пришлось скрываться, но нет. После этого он стал действовать издалека, сделал все, чтобы несколько заводов отца закрылось. Потом все было спокойно, до того, как он похитил тебя. Тогда я понял, что ничего не забыто, что он все еще желает отомстить.

— Да, — киваю. — Он жаждет мести. Его буквально трясет от ненависти. Он даже Ибрагима не захотел оставлять с тобой.

— И это я знаю, Вика. Кстати, с родителями я тебя познакомлю после того, как мы распишемся. Боюсь, они будут не в восторги от нашей связи.

— Почему?

— Потому что мне давно нашли жену.

Глава 47

Виктория

— Ты, мать твою, в своем уме? — кричит мужчина, которого Ахмед представил, как отца.

— Ибрагим, тише, — произносит рядом стоящая женщина.

— Рот закрыла и села! — следует приказ, которому она тут же подчиняется.

Поджимает губы, но не осмеливается ослушаться, садится на кресло, что стоит рядом и складывает руки на столе. Ей не нравится то, что происходит, но она не осмеливается перечить мужу. Я же шокировано смотрю за тем, как отец Ахмеда позволяет себе властвовать не только над сыном, но и над матерью.

— Ты сегодня же разведешься с этим недоразумением, — взгляд отца Ахмеда мимолетно проходится по мне, а я с ужасом понимаю, что назвала его именем сына.

Я-то думала, что отец у него нормальный, а не вот это вот. И почему нам так не везет с родителями?

— Нет, не разведусь, — с ухмылкой на лице произносит Ахмед.

Он, кажется, совсем не удивлен. Напротив, я вижу, что он ожидал такой реакции. Мы расписались с Ахмедом неделю назад. Я убеждала его позвонить родителям, но он не хотел слышать и сказал, что отец, как только узнает, приедет сам. И вот он здесь. Рычит и бросается угрозами, лишь бы Ахмед бросил меня. Теперь я уже жалею, что убеждала его рассказать. Даже и подумать не могла, что все будет так.

— Ты смеешь мне перечить, щенок? — лицо Ибрагима багровеет от злости, а я от неожиданности вскрикиваю, потому что до этого он не говорил так с Ахмедом.

Последнему это, видимо, тоже не нравится, потому что я вижу, как он сжимает руку в кулак.

— Ты в моем доме, отец, — произносит Ахмед. — Не забыл ведь? И мне давно не шестнадцать. Ты больше не имеешь права повышать на меня голос и называть щенком.

— Да как ты смеешь! — кажется, Ибрагиму вовсе не по нраву подобные заявления.

Отчасти я его понимаю, потому что в одночасье сын перестал его слушать, да ещё и поступил по-своему. Мне непонятно, почему отец так негативно ко мне настроен, но вдруг вспоминаю своего и осознаю: люди просто разные. Кто-то воспринимает как данность тот факт, что их ребенок начинает жить самостоятельно и так же принимать решения, а другим с этим непросто смириться.

— Как я смею, папа? — со звериным оскалом произносит Ахмед. — А что я должен тебе сказать? В ноги упасть и прощения просить за то, что женился не на той, кого ты выбрал. Да срать я хотел на кандидатку, ясно тебе? — Ахмед, наконец, встает и возвышается над отцом. — Вот жена моя, — он кивает головой на ошарашенную меня. — И сын мой от нее, отец. Ты или принимаешь ее или уходишь.

— Ты променяешь семью на эту? Она ведь даже не твоей веры, — на этот раз голос Ибрагима звучит уже не так ошарашенно и удивленно.

— А есть разница, если она мать моего ребенка? Или предлагаешь глаза закрыть и сделать вид, что не существует никакого ребенка. Ты ведь так сделал, да? От сына своего отвернулся, когда на стороне гульнул.

Мать Ахмеда охает и в ужасе смотрит на сына, а отец поджимает губы в тугую полоску.

— Что, папа, хорошо причитать и говорить о правильности здесь, а там делать то, что вздумается. По законам ты на другую бабу даже смотреть не должен был, а у тебя даже ребенок есть. Толковый парень, к слову, ему скоро десять.

— Ибрагим, это правда? — женщина сзади, наконец, подает голос и, кажется выходит из глубокого шока, в котором находилась.

— Эмине, успокойся,  — попытался он уладить конфликт, но женщина его даже слушать не захотела.

— Да как ты мог, Ибрагим? Я тебе всю жизнь посвятила, рот до последнего закрывала, даже если ты неправ был, молчала, потому что мужчина в семье главный и вот твоя плата? Ты решил изменить мне с другой женщиной?

— Эмине, все не так, как ты подумала.

— А как? — с раздражением спрашивает она. — Тебя заставляли быть с другой?