Обещанная по крови

Ну это для него было быстро, он со сноровкой бывалого крота вспарывал снег и только взрыхляющая поверхность снежного покрова полоса позволяла отследить его передвижение. Мне же пришлось лезть по сугробам выше колена, а это было весьма тяжело, холодно и страшно.

Но больше всего было страшно, во-первых, того, что заметят и поймают. А во-вторых, не радовала перспектива замёрзнуть посреди бескрайних пограничных степей.

— Ну чего ты ползёшь, как не живая? — ворчал Тяп, периодически выныривая из снега и глядя на меня с осуждение. Его красные, светящиеся в ночной темноте глазки смотрелись особенно жутко на фоне белых просторов безлюдной степи.

Нам всё же удалось незамеченными уйти на довольно приличное расстояние от поселения. И только слабое зарево говорило о том, что где-то там, за спиной, есть люди. И они везунчики, у них есть огонь, значит им тепло. Я же ужа начала опасаться за свои конечности. Как за нижние, постоянно находящиеся в снегу, так и за верхние, которыми помогала себе, чтобы окончательно не зарыться в сугробы. Зубы отбивали слишком ритмичную мелодию, а сознание постепенно будто затягивало ледяным узором. Движения мои становились всё медленнее и неповоротливее.

— Ээээ, это не дело, хозяюшка, — протянул Тяпокор, в очередной раз вернувшись и вынырнув из снега.

— Я так устала, пожалуй отдохну немного, — пролепетала едва шевелящимися заиндевевшими губами и села на снег.

Холода я уже не чувствовала, кожу перестало покалывать от промокших и одеревеневших штанов, и даже страха уже почти не было.

— Ой и позор, ой и стыдоба, — вдруг начал причитать чёртик. – Это ж надо видеть-то такое. Ведьма ледяная, да ледя огненная, с кровью чёрной незамерзающей, да ушами острыми, природу ведающими, и помирать собралась от снежку небольшого, да морозца бодрящего! — Чертёнок картинно покачал лохматой, припорошенной снегом головой и припечатал: — Позорище!

И так обидно за себя стало, и немного стыдно. Ведь и правда, я же маг. У меня же сила огненная проснулась, пусть и не контролирую я её, но в экстремальных условиях неужели не смогу спасти себя?

Усиленно раздирая наваливающуюся сонливость и стараясь сосредоточиться на себе, на том, что таится глубоко во мне, воззвала к своей магии. Сначала ничего не почувствовала и уже было засомневалась во вселённой наглым чёртом надежде, но потом всё тело пронзило резкой, лишающей разума болью и сомневаться сил уже не осталось. Я кричала, корчилась и выгибалась, жалея о том, что не умерла, тихо и спокойно замёрзнув в снегах, но остановить это безумие не могла. В лицо бил ветер, вода накатывала волнами и отступала, жёсткая трава колола кожу и рвала тунику, а потом стало жарко, нестерпимо жарко и брызги горячей воды больно жгли исстрадавшуюся кожу.

Кричать сил уже не было и я только слабо стонала, затратив последние силы на то, чтобы отползти подальше от горячего источника. Так и погрузилась в беспамятство (или всё же в болезненный сон?), не понимая, что происходит, и где я нахожусь.

*** — Хозяйкааа, ну Нитка, ну вставай уже, — Тяпка нагло теребил меня за руку, пытаясь привести в чувства.

— Что за фамильярность в отношении госпожи? — ворчливо вопросила я.

— Так сама же сказала относиться как раньше, — оправдался Тяп.

— Я, между прочим, ещё и к прежнему хозяину вернуться приказала, — пробурчала, уткнувшись носом в густую ароматную траву. — И что-то по поводу этого приказа ты не проявил такого же рвения.

— А тут конфликт этих, как их, интересов приключился, -

заявил чертёнок. — Ты приказала к прежнему хозяину, а он до этого приказал от тебя ни шагу, вот я и ни туда, ни сюда. И остаться не мог и уйти тоже. Так и бежал, бедный, следом за повозкой. А том за другой, а вмешаться и сказать тебе, безголовой, что этого, того самого, не туда рванула побоялся.

Ну вот, мне опять его жалко стало, с такой тоской и усталостью чертяка рассказывал о своих злоключениях. И правда, он же ни в чём не виноват, страдает, бедный, от придури хозяев. И даже на последнюю фразу не обиделась.

Правда же безголовая.

— А мы вообще где? — сочла нужным поинтересоваться. Глаза я открыла, но увидеть ничего толком не могла. Всё расплывалось и слёзы текли по щекам беспрестанно. Обычные, кстати, слёзы, совсем не горючие.

— Так этого, того самого, оазис у нас туточки, — загадочно ответил Тяпокор.

— Какой ещё оазис? — насторожилась я. — Мы же в зимней степи были, а не в пустыне.

— Ну так были, ага, — покладисто согласился чертёнок.

— А сейчас? — поинтересовалась, усиленно протирая глаза.

— И сейчас недалеко, — туманно поведал Тяпка.

— Жарко здесь как-то, — прошептала и попыталась встать.

С первого раза не получилось, со второго затрещала ткань туники. Глаза перестали слезиться, но видимость всё равно была очень плохая. Я была окутана паром! Сощурилась и разглядела траву под собой, деревца рядом, причём два молодых побега словно проросли сквозь рукав и бок туники!