Обещать – не значит жениться

– Говорит, что у ее мужа руки были просто золотые. Он и камень обрабатывать и гранить умел. И с металлом работал. И еще много чего умел. Вообще, мне сдается, супруги жили душа в душу. Наличие любовницы в данном случае вряд ли возможно.

Татаринцев открыто дал понять Инге, что не верит в показания соседей, якобы видевших молодую красивую женщину возле сгоревшего дома в ночь пожара.

И вот теперь Инга хотела просить Блумберга, чтобы тот помог им с версией о виновности дяди Тамерлана и Марата. На раскрутку этих двоих только и оставалось надеяться. Но как их раскрутить? Проследить за ними? Тоже идея, и даже в чем-то неплохая. Вот только уставшая от беготни последних дней Инга хотела побыть дома. На улице вновь сильно похолодало, температура упала до минус пятнадцати в городе и до минус двадцати по области. Шнырять в такой мороз по улицам Инге совсем не хотелось.

И она набрала номер адвоката.

– Я слышал, вас можно поздравить? – спросил Блумберг, едва поздоровавшись с ней. – Наверное, мои услуги вам больше не требуются?

– Что вы! Совсем наоборот!

– В смысле? – удивился адвокат. – Вам же удалось найти настоящего преступника. Вернее, преступницу.

– Вот о ней и речь. Не возьметесь ли вы ее защищать?

В трубке послышалось сдавленное бульканье, очень похожее на то, какое совсем недавно издала Алена. Блумберг тоже пил чай, когда ему позвонила Инга? Хотя вроде бы в ресторане он утверждал, что является стойким приверженцем кофе.

Но Инге некогда было задумываться о гастрономических пристрастиях Блумберга.

– Так что? Вы согласны?

– Вы меня об этом просите? Лично?

– Да, прошу. И очень сильно.

– Но зачем вам это надо?

– Дело в том… мне кажется, что Соня не виновата.

– Но я слышал, она вас ненавидела, – удивился Блумберг. – Даже нечто вроде алтаря у себя дома соорудила. Приносила там жертвы своему безумию…

– Да, да, это все так, это все верно. Соня совершенно чокнутая. Она ненормальная истеричка, свихнувшаяся от одиночества и недостатка мужского внимания, но…

– Так в чем же дело?

– Соня не убивала Михаила! – выпалила Инга, чувствуя, как давящий ей до сих пор на грудь обруч внезапно распался, словно бы сам собой. И уже куда более уверенным тоном она закончила: – Я в этом совершенно уверена!

Прокашлявшись, адвокат вежливо осведомился:

– И можно узнать, на чем основывается эта ваша уверенность?

– Не знаю. Интуиция, если хотите.

Судя по ответному скептическому кашлю, донесшемуся из трубки, Блумберг в женскую интуицию не очень-то верил. И когда Инга уже готовилась закончить разговор, понимая, что адвокат не на ее стороне, Блумберг неожиданно произнес:

– Только ради вас, Инга. Хорошо, я возьмусь за это дело.

– Спасибо! – обрадовалась она.

– Благодарить будете после. Сейчас что от меня нужно вам конкретно? Полагаю, вы хотите, чтобы я встретился со своей… клиенткой?

– Это было бы прекрасно.

– Я встречусь, – коротко ответил Блумберг. – И еще… Ведь насколько я теперь понимаю, ваше расследование продолжается?

– Ну… видимо, да.

– Тогда я должен сообщить вам сведения о человеке, который вас заинтересовал.

А кто же ее интересовал?! Дядя Таисии – Тамерлан, вот кто! Это о нем Инга просила адвоката навести справки.

– И что вам удалось узнать? – с жадностью спросила она.

– Кое-что удалось. И знаете… Возможно, что вы правы, не веря в виновность вашей так называемой подруги. Возможно, она и не убивала Михаила.

– И уж совершенно точно, что Таисию она из окна не выталкивала, – с воодушевлением подхватила Инга. – Это сделал кто-то другой.

– Да, другой.

– Вы знаете кто?

– Предполагаю, – уклонился от прямого ответа адвокат. – Но одно мне не понятно.

– Что же?

– Если это он, то почему Таисия до сих пор жива? Ведь у него было достаточно времени, пока пострадавшая находилась без сознания. Охраны возле ее палаты не было никакой, ее должны были поставить лишь после того, как следователь запротоколировал показания потерпевшей о совершенном на нее нападении.

– Да, верно. Но кого именно вы имеете в виду? Дядю Тамерлана или Марата? Кого из них двоих? Или я не все знаю и есть еще кто-то третий, кто желает Таисии зла?

Но Блумберг ничего не пожелал объяснить Инге по телефону. Ей даже показалось, что сделал он это намеренно. Хотел оставить себе шанс встретиться и поговорить с ней лично.

Алена все еще ворковала со своим Василием Петровичем, который выглядел несколько печальным. Но увидев в скайпе Ингу, он заметно приободрился. Он и вправду хорошо к ней относился, хотя Инга до сих пор не понимала почему. После окончания Института культуры она много или просто достаточно денег никогда не зарабатывала. И например, ее собственный муж всегда за это ее жалел и немножко презирал. А ведь у мужа Инги денег было куда меньше, чем у Василия Петровича. Да и с людьми Василий Петрович общался с куда как более могущественными.

Но почему-то именно Ингу выслушивал муж Алены, когда ему, как выражалась сама Алена, «попадала шлея под хвост». И доводы, изложенные Ингой, воспринимались Василием Петровичем адекватно. В то время как доводы жены, твердящей ему то же самое, но другими словами, вызывали в нем лишь вспышки ярости.