Обесточенный (ЛП)

— Это глупо. Я никогда не был на войне или где-то в столь отвратительном месте, как все это, но у меня до сих пор... до сих пор есть некоторые схожие проблемы. Знаешь, слишком много лет на краю? Едва находя деньги, которые можно было бы потратить на аренду, еду и немного пива, возможность пробраться на шоу каждые пару недель, если узнаешь расписание вышибал. Драки, измены подруг, драма в группе… наблюдение за передозировкой друзей или потеря в депрессии… не имея ничего, кроме музыки, чтобы почувствовать себя лучше.

Несмотря на мой полный желудок, фантомная боль все равно сжала мой живот: воспоминания о голоде и холоде той первой зимой в Нью-Йорке, когда у меня не было ничего и никого, только моя писанина, шоу, и надежда, что будущее будет выглядеть иначе. Ноа это бы понял.

Он рассеянно почесал бороду и покачал головой.

— Когда я действительно останавливаюсь и думаю об этом, все это ощущается как миллион лет назад. Еще одна жизнь назад. А по ночам, когда я совсем один, вокруг тишина, и кажется, не так уж и давно все это было. Такое ощущение, что это все еще происходит. И... короче говоря... становится очень сложно иметь что-то значимое с женщиной. В конце концов, даже самые сумасшедшие фанатки хотят кого-то стабильного, с кем можно было бы осесть.

Боль пробралась в мое сердце.

— Ты можешь мне не верить, но я понимаю. И мне очень жаль слышать это.

Ноа пожал плечами и поднял голову, не глядя на меня, словно это было не важно. Он протянул свои палочки и закинул несколько кусочков курицы в рот.

— Я не хочу, чтобы звучало так, будто я никогда не получал никакого внимания. Это было бы просто ложью.

— Ты и сейчас привлекаешь внимание дам, красавчик, — сказала я.

— Как только я нашел свое место на хардкорной сцене, начал завоевывать репутацию капризного, таинственного маленького дерьма, и это действительно помогало мне получать цыпочек. Стало еще лучше, когда я начал поправляться. Ворон Торнвуда, так меня прозвали.

Я расхохоталась, прикрыв рукой рот, чтобы кусочки апельсиновой курочки не разлетелись по всему одеялу. Я достаточно часто бывала в округе, чтобы узнать заготовку, когда ее услышала.

— Что?! Ты, обманщик, они так не называли тебя. Твои волосы даже не черные!

Лицо Ноа покраснело почти мгновенно, но губы растянулись в улыбке, как будто он был рад, что его поймали.

— Ну, эта история действовала на глупых женщин.

Ноа немного понаблюдал за тем, как я смеюсь, прежде чем игриво начал толкать меня.

— Хорошо, хорошо! Ты рассмеялась, сладкая. Не у всех в ногах постоянно валяется противоположный пол, как у тебя.

— Когда ты начал прибавлять в весе? Кевин сказал, что ты все еще был довольно тощим, когда он встретил тебя.

— Ты говорила обо мне с Кевином? — спросил он, толкая меня локтем в ногу.

— Это не твое дело, — сказала я, ткнув его одной из моих палочек. — Не меняй тему.

Ноа провел рукой по собственным мышцам живота, словно до сих пор не привык к их существованию.

— Полагаю, мне было двадцать два года, когда я, наконец, начал воспринимать все всерьез. Я научился драться для этого. Будучи настолько вовлеченным, я должен был научиться.

— В Бостоне тоже были тяжелые годы, как у вас, — вспомнила я.

Хардкорные и метал-площадки были куда более мирными, чем кто-либо мог даже представить, но у нас были группы придурков, которые разрушили это для всех остальных.

— Было одно шоу, я сейчас даже не помню названия группы, но это были я, Куинн и куча других парней из средней школы. На нас напали прямо на сцене. Чуть не отправили Куинна в больницу. После этого было бы глупо не пытаться стать сильнее. Это был мир, в котором я жил и должен был подстроиться, — сказал он.

Ладонью я заскользила по его разноцветной руке.

— Вау. Так это были не просто поступки крутого парня... это твое выживание, — сказала я.

Ноа не ответил и не посмотрел на меня. Он немного повернулся и потянулся за печеньем с предсказаниями.

— Скажи, что у тебя на уме, сладкая. Настолько ли мне повезло, что не нужно соревноваться с каким-то здоровым хипстерским парнем?

Я немедленно почувствовала странный стыд, то же чувство, которое я всегда испытывала, когда что-то становилось слишком эмоциональным или уязвимым для меня. Раскрывать свои чувства было не совсем моим коньком, но в тот момент я как будто не могла себя остановить.

— Парни, они не задерживаются рядом со мной, — сказала я ему. — Я кажусь им... единорогом. Все они думают, что я клевая и люблю свою работу, им нравится, что я дотошная по отношению к сцене, но они могут лишь немного приблизиться, чтобы стать друзьями. Не осмеливаются подходить ближе. А те, кто все же начинают встречаться со мной, обычно заканчивают ненавистью, потому что я всегда забочусь о своей работе больше, чем о них.

После паузы я добавила:

— Полагаю я заслуживаю это.

— Я вообще не понимаю, — сказал Ноа. Его глаза блуждали по моему лицу, будто он пытался зафиксировать его в памяти. — Ты именно та девушка, о которой мы все мечтали с тех пор, как присоединились к музыкальной площадке.