Обет мести. Ратник Михаила Святого

Торгул не был глуп, ему не нужны были серьезные неприятности в этой прогулке. Поняв, что взбаламошный сотник может здорово навредить и ему, и его людям, беспричинно разграбив город и ослушавшись воли своего темника, хан решил немедленно вмешаться.

Неспешно подняв грамоту, он аккуратно стряхнул с нее налипший снег, поднес к губам, передал своему спутнику. Затем широко улыбнулся Юрко:

— Молодая кровь — горячая кровь! Камиль молодой, твой нукер молодой. Простим их, бачка?! Вон мои кони стоят, возьми вместо своего любого! Не говори ничего своему князю, не надо. Камиль тоже молчать будет, обещаю.

Переведя взор на Ивана, вновь улыбнулся:

— Ай, хорош багатур, лихо рубишься! Иди ко мне в нукеры, русский, десяток сразу дам. Коня подарю, золота дам, девочку горячую подарю. Мне такие нукеры нужны. Отдашь мне его, десятник? Настоящий воин должен иметь настоящего хозяина! В ваших лесах он славы не добудет. Как звать тебя, десятник?

— Юрко…

— Странные у вас, русских, имена, как у собак. Езжай назад, Юрко, и передай своему князю, что мы все завтра же ранним утром пойдем прямо под Торжок. Это сказал я, Торгул! Дорогу нам покажут. Так отдашь мне этого нукера, Юрко?

— Я князю своему клятву давал, — глухо буркнул Иван, не желая новых вспышек страсти. — И леса мне милее, чем степи ваши…

Улыбка сбежала с лица Торгула. Он повернулся к избе.

— Полон прикажи выпустить, — неожиданно произнес Юрко. — Тогда и уедем. Под Торжком других наберете, там их вдосталь будет. Наших ослобони!

На миг показалось, что Торгул не выдержит подобной наглости со стороны какого-то русича. Глаза его зло сверкнули. Полон всегда был неизбежной добычей любого набега, и свое из цепких рук татары никогда не выпускали. Но… великий Узбек ведь действительно не велел опустошать тверские земли!..

— Отпусти, слышишь? Иначе не смолчу про то, что здесь мы зрели!

Хан произнес несколько фраз, обратившись к своим, затем надел на лицо дежурную улыбку. Теперь уже толмач коряво перевел:

— Хан Торгул сказал, что пленные ему не нужны. Все равно замерзнут, пока по вашим снегам скачем. Мы отпустим всех, кого взяла сотня Камиля, прямо сейчас.

— Пока сам не увижу, никуда не поедем, — бросил негромко своим Юрко, на что Иван резонно ответил:

— А куда ехать-то? Кони устали, ночь на носу. Надо на постой вставать где-то без разговоров. Попроси у него овса для коней да харча для нас. Когда тут чего сами найдем? А завтра и посмотрим, как они из ворот выезжать будут…

Для ночлега выбрали дом неподалеку от воротной башни. По улице уже тянулись избитые и полураздетые мужчины, женщины и дети, уже не чаявшие вновь вернуться к родному очагу. Хозяйка избы, в которой остановились ратники, торопливо вздула огонь, истово помолилась и принялась торопливо жарить на лучинках полтора десятка яиц, глядя на спасителей ошалело-радостными глазами.

Юрко, памятуя о расположившихся неподалеку татарах, приказал постоянно дежурить на улице одному из ратных. Легли не раздеваясь и с оружием под рукой.

Иван заступил на дежурство уже с рассветом. Поднявшийся ветер гнал поземку, словно стараясь прикрыть следы недавнего бесчинства, кровь на улицах и убитых, над телами которых начали грызться собаки. Видно, даже из полона к этим бедолагам уже не вернулся никто.

Парень стоял, опершись на сулицу, и с сожалением думал о спавшем неподалеку Камиле. Теперь татарин был недоступен ни сабле, ни меткой стреле. И о Любане расспросить его уже никак не удастся. Судя по расставанию, узнанный татарином бывший поединщик ничего, кроме слепой ярости, у сотника не вызвал.

«Попробовать вызвать его на поединок на утоптанном снегу вновь? Дак повода не найдешь, да и Юрко не позволит! В сече подкараулить? И пошто он там на нашей стороне рубиться будет? Узрят, что завалил союзного, — сам Михаил прикажет голову смахнуть! Тогда двое остальных так и останутся неотмщенными… Нет, тут сплеча рубить нельзя! Тут только своего часа терпеливо ждать надобно!»

Так думал ратник, переминаясь на стылом ветру, прислушиваясь к звукам растревоженного и плохо, увы, спящего теперь Зубцова. И не подозревал, что мучившую его головоломку уже недавно разрешил иной человек!!

Из снежной круговерти вынырнули трое, неторопливо рыся вдоль улицы. Зоркий глаз Ивана сразу признал татар. Перехватив арбалет поудобнее, он на всякий случай приоткрыл дверь в жилое и лишь затем окликнул:

— Эй, там! Чего надо?!

— Русска воин здесь ночуй?

— Здесь!

— Держи подарка от Торгул!

Через забор перелетел какой-то мешок и подкатился к самому крыльцу. Конные тотчас развернулись и исчезли в той стороне, откуда появились.

Несколько минут Иван настороженно смотрел на странный предмет, не рискуя приблизиться. Потом решил вначале разбудить десятника и сообщить о странной встрече. Но Юрко услышал оклик стражника и сам вышел на улицу.

— Что? Татары? Какой подарок, вот этот? А ну, засвети!

В свете вспыхнувшего факела оба увидели, что мешок с одной стороны был сильно окровавлен. Юрко острожал лицом.

— Наши все здесь? А ну, режь узел, Ваньша!