Обет молчания

И вот Маркус здесь, в Марчлэндзе. Это место сразу стало казаться другим, и такое чувство возникло не у одной меня.

Майора Мерривэла поместили в маленькую палату вместе с еще тремя офицерами. Одним из достоинств Марчлендза являлось наличие нескольких подобных небольших палат. Это означало, что вместо длинных комнат с рядами кроватей, как в большинстве госпиталей, у нас были уютные апартаменты, бывшие раньше большими, полными воздуха спальнями.

Маркус делил палату с майором средних лет, тридцатилетним капитаном и молоденьким лейтенантом. Мама сказала, что они наверняка поладят друг с другом.

Маркусу оказали радушный прием. Из палаты часто доносился смех, а сестры соревновались за удовольствие ухаживать именно за этой четверкой.

Аннабелинда взяла эту палату под свою опеку.

Она называла ее своей и много раз за день посещала. Конечно, она пользовалась успехом у мужчин.

Я не могла побороть раздражение: ведь я так долго предвкушала появление Маркуса.

Маркус мог выходить в парк и полюбил сидеть на лужайке под яворами. Мне редко удавалось остаться с ним наедине. Всегда через несколько минут появлялась Аннабелинда.

Я не понимала, разделяет ли Маркус мое негодование по этому поводу. Он ничем не выдавал его, но ведь он и не мог бы вести себя иначе.

Аннабелинда щебетала, задавая вопросы о сражениях и не слушая ответов. Она говорила, как замечательно, когда то, что ты делаешь, приближает победу, и о своем восхищении храбрецами, сражающимися во имя Англии. Потом мы вспоминали наше путешествие: эпизоды, выглядевшие тогда далеко не смешными, а теперь казавшиеся довольно забавными.

Маркус часто говорил нам, как он счастлив, что находится в Марчлэндзе.

- Бывало, лежу я на своей узкой больничной койке и думаю, доведется ли мне когда-нибудь попасть в Марчлэндз, - говорил он. - Недели шли за неделями, а меня все не выпускали из госпиталя.

- Наверное, вы были очень больны, Маркус, - отвечала я.

- О, вовсе нет. Это все из-за того упрямого врача. Чем больше я рвался уехать, тем больше, казалось, он укреплялся в своем намерении удержать меня.

- Вы такой мужественный! - говорила Аннабелинда. - Вы несерьезно относитесь к своим ранам. И наша радость, что вы у нас в руках, вдвое превосходит вашу от пребывания здесь.

- Это место я предпочел бы любому другому.

- Я так рада, - говорила Аннабелинда, серьезно глядя на него, - что военные не могут отнять вас у нас.., по крайней мере, пока. Мы постараемся удержать вас здесь до самого окончания этой глупой замшелой войны.

- Вы слишком добры ко мне, - отвечал ей Маркус.

- Вы еще увидите, какой доброй я могу быть, - говорила Аннабелинда, и ее глаза обещали очень многое.

Как-то раз я застала майора под явором в одиночестве.

- Как чудесно! - воскликнул он, - Мне почти никогда не удается увидеться с вами наедине.

- Вы всегда выглядите вполне счастливым.

- Сейчас я счастливее, чем обычно.

- Вы всегда говорите людям то, что им хочется услышать. Ваши слова правдивы?

Маркус накрыл мою руку своей.

- Не всегда, но в данный момент да.

Я засмеялась.

- Для вас льстить так же естественно, как дышать.

- Ну, людям это приятно.., и что здесь плохого?

- Но, если вы так думаете...

- Лесть полезна. Как я уже сказал, она радует людей. Вы же не хотите, чтобы я ходил и огорчал их?

- Это очень похвально, но ведь со временем люди увидят вашу неискренность.

- Только такие умные, как.., вы. Большинство с жадностью проглотят ее. Если им хочется это услышать, почему бы не выполнить их желания?

Но с вами я буду абсолютно правдив, уверяю вас.

При вашей проницательности бесполезно вести себя иначе. В данный момент я счастлив находиться с вами наедине и видеть, что вы стали очень привлекательной молодой леди. Вы были совсем ребенком, когда мы встретились впервые.

- Теперь я почти на два года старше.

- Вот-вот достигнете волшебного возраста. Но не взрослейте слишком быстро, хорошо?

- По-моему, вы сами торопили меня.

- Я хочу, чтобы вы сохранили эту цветущую невинность. Прелесть шестнадцати лет. Хорошо сказано! Не спешите узнать о безнравственности этого мира.

- Думаю, за последние два года я узнала довольно много.

- Однако это не испортило вас. Вы сохранили вашу восхитительную свежесть. Скоро вам исполнится семнадцать. Когда ваш день рождения?

- В сентябре. Первого числа.

- Почти через три месяца.

- Но будете ли вы здесь еще?

- Непременно. В случае необходимости буду симулировать. Заморочу голову доктору Эджертону, и он настоит, чтобы меня оставили.

- Но к моему дню рождения вы наверняка выздоровеете?

Маркус улыбнулся и коснулся своей груди.

- Пуля, попавшая сюда, что-то натворила. Старушка нога еще станет более или менее нормальной, она мало беспокоит врачей и не позволит мне задержаться здесь. Но вот о другой ране я должен задуматься.

- Меня это даже радует, ведь тогда вы не вернетесь на фронт.

- Вам так этого не хочется?

- Конечно. Я много думала о вас, когда вы были на Галлиполийском полуострове.

- Жаль, я не знал.

- Но вы, наверное, догадывались. Мы все думали о вас.., и о дяде Джеральде.

- Вы думали обо мне, и это главное...

Мы ненадолго замолчали, а потом я сказала: