Обет молчания

Через две недели в газетах появилось сообщение о помолвке майора Мерривэла и Аннабелинды Дэнвер.

В положенное время Роберт отправился во дворец получать свой орден в сопровождении тети Белинды, дяди Роберта и Аннабелинды.

А потом он вернулся в Марчлэндз. Приезжал какой-то лондонский журналист, и в газете появилась статья с фотографиями о геройском поступке Роберта.

Я подумала, что Роберт прекрасно смотрится в своей форме с орденом на розовато-лиловой с серебром лентой, прикрепленным к мундиру. Не вызывало сомнения, что его семья чрезвычайно им гордится. В глазах дяди Роберта стояли слезы, а тетя Белинда прямо-таки сияла.

Она была очень довольна. Ее сына наградили орденом за мужество, а ее дочь, — даже не участвуя в лондонском светском сезоне, невозможном во время войны, — была помолвлена с исключительно подходящим женихом.

В конечном счете война оказалась не таким уж плохим временем для тети Белинды и ее семьи.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

На несколько дней в Лондон я приехала, как делала это время от времени. После замужества мисс Каррутерс я проводила больше времени в госпитале, и на этот раз мой приезд вызвала необходимость договориться об отправке в ближайшее время группы раненых из одного крупного госпиталя в Марчлэндз. К тому же мне хотелось сделать кое-какие покупки.

Было приятно побыть с отцом, собиравшимся вернуться на конец недели в Марчлэндз вместе со мной. В эти дни он казался очень озабоченным. Я понимала, что у него много проблем, и, думаю, его радовала возможность спокойно пообедать со мной наедине. Теперь он в некотором отношении более оптимистично смотрел на ход войны. Он сообщил мне, что первые американские военные части ожидаются в июне.

— Это деморализует противника, — сказал он. — И, конечно, с их помощью дело пойдет.

— Ты считаешь, что конец уже виден?

— Ну, не то чтобы виден. Но, может быть, он уже за поворотом. К сожалению, меня беспокоит одна вещь.

Отец сидел, кусая губы, а я ждала продолжения.

Потом он многозначительно посмотрел на меня и сказал:

— Что-то где-то не так. Секреты, наиважнейшие секреты, становятся известными врагам.

— Каким образом?

Он пожал плечами.

— Всегда есть шпионы. Даже в мирное время, а когда идет война, хотя им сложнее действовать, они активизируются. Но в последнее время…

Помнишь, что произошло с Милтон Прайори?

— Вы так и не выяснили, как это случилось?

Отец покачал головой:

— Нет. Однако уверен, что кто-то ознакомился с хранившимися у нас дома документами. Это выбивает меня из колеи. Но нам остается только проявлять бдительность: некоторые из этих людей дьявольски умны.

— Скорее бы все это кончилось. Вот было бы здорово!

Он согласился со мной.

На следующий день в доме появился один из конюхов Марчлэндза Том Грин.

Я страшно удивилась, увидев его, и на минуту подумала, что случилось что-то ужасное.

Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он поспешно сказал:

— Мисс Люсинда, в Марчлэндзе все в порядке.

Просто приходила какая-то женщина. Она казалась ужасно расстроенной и хотела передать вам письмо, а поскольку я собирался в лондонский госпиталь по поручению миссис Гринхэм, то подумал, что, как говорится, могу убить сразу двух зайцев.

— Женщина?

— Да, мисс. Она была чем-то очень огорчена… в расстроенных чувствах. Она спросила вас. Не хотела говорить ни с кем другим. И просто пришла в отчаяние, услышав, что вас нет.

— Она назвала себя?

— Нет, мисс. Сказала только, что ей нужна мисс Люсинда Гринхэм, а узнав от меня, что неизвестно, когда вы вернетесь, захотела оставить вам записку. Я дал ей бумагу и конверт, в который она положила записку. Принесенное письмо и записку женщина просила отдать вам, как только вы появитесь. Я обещал. Мне было очень жаль ее. Поэтому я воспользовался случаем…

— Дайте мне эти письма.

Том пошарил в кармане и извлек их. На одном конверте стояло мое имя и было написано «Лично.

Срочно». Мне не хотелось читать письмо под любопытствующим взглядом конюха, поэтому я лишь сказала:

— Спасибо.

И поднялась в свою комнату.

Одно письмо, довольно объемистое, было адресовано майору Мерривэлу. Я вскрыла другой конверт, на котором было написано мое имя, и вынула записку. Наверху стоял обратный адрес: 23, Аделаид Виллас, Мэнд Вэил, Лондон. Я прочитала ее.

«Дорогая мисс Гринхэм!

Не знаю, правильно ли я поступаю, но я должна это сделать.

Не окажете ли Вы любезность и не передадите ли письмо майору Мерривэлу? Он ведь лечится в Вашем госпитале и Вы должны знать его. Я рассчитывала увидеть Вас и объяснить все. Но Вас не было, а я не хочу доверять это письмо никому другому.

Я видела в газете Вашу фотографию, вместе с джентльменом, которого наградили орденом, и там было немного о госпитале. Я сразу подумала, что Вы именно тот человек, который мог бы понять меня и помочь мне: у Вас очень доброе лицо.

Не могли бы Вы как можно скорее отдать это письмо майору Мерривэлу? Надеюсь, что не будет слишком поздно…

Искренне Ваша,

мисс Эмма Джонс.»

Некоторое время я сидела, держа письмо в руках и задавая себе вопрос, что это все может означать.