Обет молчания

Неудачи исключены. Как только обручальное кольцо окажется на пальце у моей дочери и брачный контракт будет подписан и скреплен печатью, вопрос закрыт. И, по крайней мере, Маркус прелесть. Мы все его обожаем. Почти сразу же после церемонии они отправятся в путешествие на медовый месяц.

Жаль, что они не могут поехать в какое-нибудь романтическое место, наподобие Флоренции или Венеции. Но приходится выбрать Торки… а потом Маркус должен вернуться к работе. Война — это такая скука. Она все портит.

— Да, — сказала мама. — Человеческие жизни и даже медовые месяцы.

— Все та же прежняя Люси. Но, несмотря ни на что, венчание — такое развлечение. Подождите, вы еще не видели свадебное платье Аннабелинды.

— Уверена, что оно великолепно, — сказала мама.

Приехали родители Маркуса. Его отец вел себя очень галантно, и, без сомнения, его совершенно очаровала тетя Белинда, приложившая для этого немало усилий. Мать Маркуса была скорее любезна, чем сердечна, и я сразу догадалась, что именно она так настойчиво напоминала своей семье о древности их рода и о том, что «положение обязывает».

Я мимоходом задала себе вопрос, как бы она отреагировала, узнай, что Аннабелинда сошла со стези добродетели. У меня возникло чувство, что она всеми силами постаралась бы помешать этой свадьбе, а ей наверняка очень многое было под силу. В церкви я сидела рядом с Робертом. Я смотрела, как Аннабелинда шла по проходу между рядами под руку с сэром Робертом. Ее отец был высок и внушал огромную симпатию излучаемой им доброжелательностью ко всему миру, которую я всегда ощущала, потому что ее унаследовал его сын. Что до Аннабелинды, то она была потрясающе красива в белом атласном платье с кружевами и с флердоранжем в волосах.

Обряд венчания начался. Я смотрела, как Маркус надевает кольцо на палец Аннабелинды. Я слушала их брачные обеты. И я не могла удержаться и не представить себя на ее месте.

— Так приходит опыт, — сказала бы мама. — Извлеки из этого урок.

Я извлекла урок, что никогда не должна больше обманывать себя.

Раздались звуки свадебного марша, и Маркус и Аннабелинда, — без сомнения, одна из самых красивых пар, когда-либо венчавшихся в этой церкви, — шли по проходу с удивительно счастливыми лицами.

Потом мы вернулись в дом Дэнверов.

Все поздравляли тетю Белинду, восторгаясь венчанием и красотой жениха и невесты. Молодые разрезали пирог… Аннабелинда держала нож, а Маркус помогал ей, потом пили шампанское из дэнверовских подвалов. Произносились тосты.

Рядом со мной стояла тетя Селеста.

— Разве они не очаровательны? — сказала она. — Как раз такими и должны быть жених и невеста.

Я бы хотела, чтобы мой брат был с нами и видел их.

— Интересно, что сейчас делает Жан-Паскаль?

Тетя Селеста покачала головой.

— Вы ничего не слышали? — спросила я.

Она опять покачала головой:

— Новости приходят не часто. Ничего неизвестно. Думаю, Жан-Паскаль и герцогиня по-прежнему живут в своем замке.

— Уже почти три года, как началась война. Я не могу поверить в это.

Тетя Селеста кивнула:

— Я почувствовала огромное облегчение, когда вы с Аннабелиндой сумели вернуться домой.

— Да, благодаря Маркусу.

— А как романтично все обернулось! Эти заставляет меня думать о брате. Как было бы замечательно, если бы он мог сегодня присутствовать здесь!

Подошел Роберт.

— Ты выглядишь печальной, — сказал он. — Почему в свадьбах всегда есть что-то грустное?

— Они пробуждают в людях столько воспоминаний, — ответила я.

— Да, наверное. Позвольте мне наполнить ваши бокалы.

Роберт сделал знак лакеям, а тетя Селеста задумчиво смотрела перед собой, думая о находящемся где-то во Франции брате.

Тосты окончились, новобрачные отправились в Торки. Роберт предложил мне:

— Здесь жарко. Слишком много людей. Давай выскользнем наружу.

Я с радостью согласилась, и мы пошли в парк.

— Как здесь красиво! — сказала я.

— Тебе нравится, правда?

— Всегда нравилось. Я любила приезжать сюда с детства. Ты всегда был мил со мной, Роберт. Хотя я значительно младше тебя, ты никогда не напоминал мне об этом, как Аннабелинда, которая только это и делала.

— О, кто обращает внимание на Аннабелинду?

— Я. Она на два года старше меня и никогда не позволяла мне забыть об этом.

— Ну, теперь ты уже достаточно взрослая, чтобы не беспокоиться об этих двух годах. — Роберт стоял неподвижно, глядя перед собой. — Есть что-то особенное в родном доме, — сказал он. — Каким-то образом он становится частью тебя самого.

— Я знаю.

— Этот загон вон там. Бывало, я ездил по кругу на моем пони, чувствуя себя отчаянным смельчаком. Никогда не забуду дня, когда мне впервые позволили натянуть поводья. А там старый дуб.

Как-то раз я влез на него. Я совершил какую-то провинность и считал, что здесь меня не смогут найти.

— Не поверю, что ты когда-нибудь мог сделать что-то дурное.

— О, прошу тебя, — сказал Роберт. — Ты заставляешь меня выглядеть слишком благонравным. Могу тебе сказать, что у меня всегда были неприятности с няней Олдридж.

— Ну, уверена, самые невинные шалости.

— Ты смеешься надо мной.

— Все равно, ты хороший и всегда был таким.

На тебя можно положиться… не то что на Аннабелинду.