Обет молчания

— Обещаю. Я молчала раньше, и, возможно, все обернулось к лучшему. Эдвард счастлив здесь.

У него хороший дом, и с ним все будет в порядке.

— Значит, все счастливо утряслось, правда?

Малышу хорошо. А только это и имеет значение.

— Да, — сказала я, — думаю, да.

Аннабелинда опять развеселилась, и я даже пожалела о том, что наговорила ей.

Она подошла и поцеловала меня.

— Я знаю, что всегда могу положиться на тебя, Люсинда.

После ее ухода я не могла не думать о Маркусе.

Такой поворот событий не удивил меня.

Я спрашивала себя, действительно ли был момент, когда он относился ко мне серьезно. Что касается Аннабелинды, я подозревала, что она проживет беззаботную жизнь.

Она не испытывает угрызений совести ни из-за своей тайны, ни из-за своего отвергнутого ребенка просто потому, что обладает даром отгораживаться от всего, пагубного для нее.

Аннабелинда могла убедить себя, что ничего и не происходило, пока кто-то вроде меня не напомнил бы ей об этом.

Через две недели в газетах появилось сообщение о помолвке майора Мерривэла и Аннабелинды Дэнвер.

В положенное время Роберт отправился во дворец получать свой орден в сопровождении тети Белинды, дяди Роберта и Аннабелинды.

А потом он вернулся в Марчлэндз. Приезжал какой-то лондонский журналист, и в газете появилась статья с фотографиями о геройском поступке Роберта.

Я подумала, что Роберт прекрасно смотрится в своей форме с орденом на розовато-лиловой с серебром лентой, прикрепленным к мундиру. Не вызывало сомнения, что его семья чрезвычайно им гордится. В глазах дяди Роберта стояли слезы, а тетя Белинда прямо-таки сияла.

Она была очень довольна. Ее сына наградили орденом за мужество, а ее дочь, — даже не участвуя в лондонском светском сезоне, невозможном во время войны, — была помолвлена с исключительно подходящим женихом.

В конечном счете война оказалась не таким уж плохим временем для тети Белинды и ее семьи.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

На несколько дней в Лондон я приехала, как делала это время от времени. После замужества мисс Каррутерс я проводила больше времени в госпитале, и на этот раз мой приезд вызвала необходимость договориться об отправке в ближайшее время группы раненых из одного крупного госпиталя в Марчлэндз. К тому же мне хотелось сделать кое-какие покупки.

Было приятно побыть с отцом, собиравшимся вернуться на конец недели в Марчлэндз вместе со мной. В эти дни он казался очень озабоченным. Я понимала, что у него много проблем, и, думаю, его радовала возможность спокойно пообедать со мной наедине. Теперь он в некотором отношении более оптимистично смотрел на ход войны. Он сообщил мне, что первые американские военные части ожидаются в июне.

— Это деморализует противника, — сказал он. — И, конечно, с их помощью дело пойдет.

— Ты считаешь, что конец уже виден?

— Ну, не то чтобы виден. Но, может быть, он уже за поворотом. К сожалению, меня беспокоит одна вещь.

Отец сидел, кусая губы, а я ждала продолжения.

Потом он многозначительно посмотрел на меня и сказал:

— Что-то где-то не так. Секреты, наиважнейшие секреты, становятся известными врагам.

— Каким образом?

Он пожал плечами.

— Всегда есть шпионы. Даже в мирное время, а когда идет война, хотя им сложнее действовать, они активизируются. Но в последнее время…

Помнишь, что произошло с Милтон Прайори?

— Вы так и не выяснили, как это случилось?

Отец покачал головой:

— Нет. Однако уверен, что кто-то ознакомился с хранившимися у нас дома документами. Это выбивает меня из колеи. Но нам остается только проявлять бдительность: некоторые из этих людей дьявольски умны.

— Скорее бы все это кончилось. Вот было бы здорово!

Он согласился со мной.

На следующий день в доме появился один из конюхов Марчлэндза Том Грин.

Я страшно удивилась, увидев его, и на минуту подумала, что случилось что-то ужасное.

Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он поспешно сказал:

— Мисс Люсинда, в Марчлэндзе все в порядке.

Просто приходила какая-то женщина. Она казалась ужасно расстроенной и хотела передать вам письмо, а поскольку я собирался в лондонский госпиталь по поручению миссис Гринхэм, то подумал, что, как говорится, могу убить сразу двух зайцев.

— Женщина?

— Да, мисс. Она была чем-то очень огорчена… в расстроенных чувствах. Она спросила вас. Не хотела говорить ни с кем другим. И просто пришла в отчаяние, услышав, что вас нет.

— Она назвала себя?

— Нет, мисс. Сказала только, что ей нужна мисс Люсинда Гринхэм, а узнав от меня, что неизвестно, когда вы вернетесь, захотела оставить вам записку. Я дал ей бумагу и конверт, в который она положила записку. Принесенное письмо и записку женщина просила отдать вам, как только вы появитесь. Я обещал. Мне было очень жаль ее. Поэтому я воспользовался случаем…

— Дайте мне эти письма.

Том пошарил в кармане и извлек их. На одном конверте стояло мое имя и было написано «Лично.

Срочно». Мне не хотелось читать письмо под любопытствующим взглядом конюха, поэтому я лишь сказала:

— Спасибо.

И поднялась в свою комнату.