Обет молчания [= Маска резидента]

– Спит, – уверенно сообщил Шрам, – как младенец.

– Лучше бы этот младенец спал дома, – проворчал Бугай.

– Давай к делу, – потребовал Дед.

– Тогда сегодня, – сказал Шрам, – завтра нас переведут в горотдел и хана. Оттуда не уйдешь.

– А отсюда?

– Попробовать можно. Отдел на ремонте, временно впихнут в случайное помещение, легавых – всего ничего, и наверняка спят как сурки. Если попасть в коридор, то в конце есть окно, на нем решетка на скорую руку. Пустяк – толкнуть раз.

– А как в коридор попасть?

– Как раньше думали, так и попасть…

Похоже, в камере готовился побег! Мое неожиданное появление, естественно, не входило в планы заговорщиков. Что они предпримут? Отложат попытку или попытаются нейтрализовать меня? Судя по их настрою, последнее более вероятно. Надо было подумать о своей безопасности.

Я заворочался «во сне», повернулся, принял наиболее безопасную позу – лег на бок, плотно уперевшись спиной в стену, левую руку положил под себя на случай удара заточкой снизу, сквозь нары, ноги подтянул к груди, защищая живот.

Заговорщики напряженно замолкли, снова поднялись, проверили сплю ли я, успокоились.

Что делать? Поднять тревогу они мне, конечно, не дадут. Значит, предупредить побег нельзя. Остается бороться за свою жизнь в момент побега. Времени на то, чтобы долго возиться со мной, у них не будет. Значит, у меня есть шанс…

Увы, моему шансу сработать было не суждено.

– Давай! – скомандовал Дед.

Я напрягся, но было поздно. Со стороны изголовья метнулась чья-то рука, вывернула, задрала мне, ухватясь за подбородок, голову. В горло, напротив сонной артерии, уперлась, царапая кожу, отточенная сталь. Сейчас достаточно было несильно толкнуть заостренный гвоздь, штырь, ложку или что там у них за оружие, чтобы черной струей брызжущей крови из меня в несколько минут вытекла жизнь! Как глупо!

По шее частыми горячими каплями поползла кровь, но глубже заточка не шла. Я вспомнил примету фронтовых разведчиков – если сразу не убили, значит не убьют, значит ты им зачем-то нужен.

– Тс-с! Молчи, дурак, если жить хочешь! – зашипел мне в ухо Шрам.

Одновременно кто-то забарабанил в дверь. Шрам чуть ослабил хватку и я смог оглядеться. Стучал Пацан. Деда видно не было. Бугай стоял, свесив голову, возле зарешеченного окна и от его шеи вверх шла туго натянутая, сплетенная из разорванной рубахи веревка. Бугай повесился?! Когда?! Почему?!

– Откройте! – орал Пацан, барабаня в дверь пустой кружкой.

Наконец подошел милиционер, спросил через дверь:

– Что там у вас?

– Скорей! Заключенный повесился!

Милиционер внимательно взглянул в глазок, наверняка увидел обвисшее тело Бугая, секунду посомневался не крикнуть ли, как предписывалось, помощь, но потом решил действовать быстро и самостоятельно.

– Всем сесть на нары, руки сложить на колени! – скомандовал он и, открыв дверь, быстро прошел к Бугаю.

Пацан запрыгнул на нары, прикрыв меня и Шрама.

Милиционер, кося глазом на нары, потянулся к веревке и тут Бугай ожил. Сильнейшим ударом в пах и мгновением позже в лицо он свалил милиционера, быстро освободил узел веревки, пропущенной под мышки, прыгнул к двери. Пацан соскочил с нар и на всякий случай зажал рот милиционеру.

Расчет преступников был верен. Наверное, ни в каком другом случае милиционер не открыл бы камеру и не вошел бы туда ночью в одиночку. Его подвела человечность.

Сержант стал приходить в себя, замычал, задвигался на полу. Дед приблизился к нему и, убедившись, что его слышат, сказал:

– Мы взяли заложника. Понял? Ты понял?! Ты будешь молчать полчаса! Если мы заметим погоню, мы убьем его, – и Дед отодвинулся, чтобы милиционер увидел меня с приставленной к горлу заточкой. – Ты понял?!

Милиционер кивнул.

– Мы убьем его. Убьем! – повторил Дед и сильным ударом в висок снова отключил милиционера.

Вот в чем дело! Теперь я буду служить буфером между заговорщиками и погоней. Мной, как мешком с песком, они будут защищаться от милицейских пуль. Но почему они не взяли в заложники сержанта? Да потому, что за милицейскую жизнь дают вышку, а за гражданскую – срок, – сам себе ответил я. И еще это значит, что убивать они будут всерьез, для шантажа они предпочли бы сержанта.

– Пошли, – скомандовал Дед.

– Ты всё понял? – угрожающе спросил Шрам.

Я моргнул.

– Попробуешь вырваться или крикнуть – считай себя мертвяком, – предупредил Шрам и подтвердил серьезность своих намерений, чиркнув по моему горлу заточкой.

Я дернулся от резкой боли.

По одному выскочив за дверь, мы дошли до окна в конце коридора. Бугай навалился на решетку и, тихо раскачав ее, вытянул из стены крепежные крючья. Окно было открыто. Протиснувшись в образовавшуюся щель мы попрыгали вниз.

– Ходу! – скомандовал Дед.

Из-за ближайшего угла просигналила фарами машина. Значит, их ждали. И, значит, этот побег, исключая мое присутствие, не был импровизацией. Преступники ввалились в машину.

– А это кто? – спросил водитель.

– Страховой полис, – ответил Дед. – Поехали!

Сзади, со стороны отделения милиции послышался шум, свистки.

– Поздно, – подумал я.

– Поздно! – хихикнул Шрам и только теперь отнял от моей шеи заточку. – Поздно проснулись мусорки!