Обетованная земля

— Иногда мне казалось, что, женившись, я предал Лину. Но у меня уже никаких сил не было. А потом, это совсем иначе. Иначе, чем с Линой, понимаешь?

— Бедная женщина, — вздохнул я.

— Кто? Лина?

— Нет. Твоя нынешняя жена.

— Она ни разу не жаловалась. Она такая тихая. Ей сорок лет. Я думаю, она тоже рада, что больше не одна. Не знаю.

Розенталь снова взглянул мне в лицо:

— Как ты думаешь, это предательство? А то иной раз по ночам о чем только не передумаешь. Эти глаза!

И лицо! Такое бледное, только глаза черные и кричат. И спрашивают о чем-то. Или не спрашивают? Ты как думаешь? Мне ведь больше не с кем об этом поговорить. Вот тебя я встретил, потому только и спрашиваю. Скажи мне прямо, как на духу, что ты думаешь?

— Я не знаю, — смутился я. — Одно с другим никак не связано. В жизни по-разному бывает. Все так запутано.

Розенталь опрокинул свою рюмку. Он тут же снова поставил ее. Но по скатерти уже медленно растекалась маслянистая лужица. В моей голове роились тысячи разных воспоминаний.

— Что ты имеешь в виду? — напирал Розенталь.

— Сам не знаю. Одно другому не поможет. Лину у тебя забрали. Смотри не потеряй и ту женщину, с которой живешь сейчас.

— К чему это ты? Что ты имеешь в виду? Почему я должен ее потерять? Мы с ней еще ни разу не поссорились. Ни разу.

Под его пристальным взглядом я невольно отвел глаза. Я не знал, что ответить.

— Знаешь, человек — он ведь все равно человек, — смущенно пробормотал я. — Даже если ты его не любишь.

Я сам себя ненавидел за эти слова, но ничего лучшего мне не приходило в голову.

— А женщина, наверное, счастлива только тогда, когда чувствует, что и мужчина с ней счастлив, — добавил я, понимая, что за эту банальную фразу я ненавижу себя еще больше.

— Что значит «счастлива»? При чем здесь счастье? — недоумевал Розенталь.

Я сдался.

— Хорошо, что ты не один, — заявил я.

— Ты думаешь?

— Да.

— И это не предательство?

— Нет.

— Ладно.

Розенталь встал из-за стола. К нам подошла Миззи.

— Позволь, я заплачу, — сказал он. — Пожалуйста.

Он расплатился и засунул коврик под мышку.

— Где здесь можно взять такси?

— Рядом, за углом.

Мы вышли на улицу.

— Прощай, Людвиг, — сказал Розенталь, надевая золотые очки. — Не знаю, рад ли я, что тебя встретил. Может быть. Наверное, да. Но не знаю, хотел бы ли я вновь с тобой встретиться. Ты меня понимаешь?

Я кивнул:

— Не думаю, что когда-нибудь меня занесет в Цинциннати.

— Мойкова нет, — сообщила Мария Фиола.

— А холодильник не заперт? — спросил я.

Она покачала головой:

— Но водку из него я пока что не крала. Точнее, сегодня еще не крала.

— Мне необходимо выпить, — заявил я. — Причем настоящей русской водки. Той, что прислала неизвестная шпионка. У меня еще немного осталось. На нас двоих хватит.

Я открыл мойковский холодильник.

— Там нету, — предупредила Мария. — Я уже проверяла.

— Вот пожалуйста. — Я вытащил бутылку с громадной этикеткой «Осторожно: касторовое масло». — Это она и есть. А этикетка — это примитивное средство для борьбы с Феликсом О’Брайеном.

Я достал из холодильника две рюмки. В теплом воздухе они моментально запотели.

— Ледяные! — обрадовался я. — Как и положено!

— Ваше здоровье! — сказала Мария Фиола.

— Ваше здоровье! Великолепная водка, правда?

— Не знаю. А вы не чувствуете привкус? Привкус касторки?

Я с удивлением уставился на нее. «Ну и фантазия! — подумал я. — Господи, чем же это все кончится?»

— Нет у нее никакого привкуса, — сказал я.

— Хорошо, что хоть кто-то из нас в этом уверен, — отметила она. — Значит, дурных последствий можно не опасаться. А что это вон там, в той громадной кастрюле?

— Гуляш, — сообщил я. — Кастрюлю я заклеил скотчем. Тоже из-за обжоры Феликса. Я как-то не додумался, какую этикетку наклеить, чтобы его отпугнуть. Он жрет все что ни попадя, даже если написано, что это крысиный яд. Поэтому в дело пошел скотч.

Я сорвал ленту и поднял крышку.

— Готовила настоящая венгерская кухарка. Подарок одного догадливого мецената.

Мария Фиола рассмеялась:

— Вам дарят много подарков. А кухарка была хорошенькая?

— Грациозная как тяжеловоз и весит сто кило. Вы уже поели, Мария?

В ее глазах блеснула веселая искорка.

— Какого ответа вы ждете, Людвиг? Манекенщицы питаются грейпфрутовым соком и кофе. И еще сухарями.

— Хорошо, — отозвался я. — Стало быть, они всегда голодны.

— Они всегда голодны, но никогда не могут есть того, чего хочется. Но они могут делать исключения. Например, сегодня, Ради гуляша.

— Черт! — вдруг осенило меня. — У меня же нет электроплитки, чтобы его разогреть. И я не знаю, есть ли она у Мойкова.

— А холодным гуляш не едят?

— Боже сохрани! Так можно заработать туберкулез и размягчение мозга. Но у меня есть друг, он заправляет целым арсеналом электроприборов. Сейчас я ему позвоню. Он выдаст нам плитку напрокат. А пока что вот вам соленые огурчики. Как раз под вторую рюмку.

Я распаковал огурцы и пошел звонить Хиршу.

— Ты не можешь одолжить мне электроплитку, Роберт? Хочу разогреть себе гуляш.

— Разумеется. Какого цвета?

— При чем здесь цвет?

— Какого цвета волосы у той дамы, с которой ты собираешься есть гуляш? Хочу подобрать тебе подходящую плитку.