Обезьяна и сущность

Голосом десятилетнего мальчика, в котором, однако, слышится тягучая и велеречивая вкрадчивость видавшего виды священнослужителя, давно привыкшего играть роль высшего существа, стоящего в отдалении от своих собратьев и над ними, архинаместник отвечает, что все в порядке. Под личным наблюдением трехрогого инквизитора и патриарха Пасадены группа посвященных служек и послушников проехала по всем поселениям и провела ежегодную перепись. Все матери уродцев помечены. Им побрили головы и осуществили предварительное бичевание. На сегодняшний день все виновные переправлены в один из трех центров очищения, расположенных в Риверсайде, Сан-Диего и Лос-Анджелесе. Ножи и освященные воловьи жилы готовы, и, если Велиалу будет угодно, церемония начнется в назначенный час. К завтрашнему дню очищение страны будет завершено.

Архинаместник еще раз делает рожки и на несколько секунд застывает в молчании. Затем, открыв глаза, поворачивается к свите и скрипит:

– Забирайте бритых, забирайте эти оскверненные сосуды, эти живые свидетельства Велиаловой злобы и отведите их на место позора.

Дюжина пресвитеров и послушников сбегают с лестницы в толпу матерей.

– Живей! Живей!

– Во имя Велиала!

Медленно, неохотно, безволосые женщины поднимаются. Прижимая свою маленькую изуродованную ношу к налитой молоком груди, они идут к дверям – в молчании, которое говорит о горе красноречивей любого крика.

Средний план: Полли на мешке с соломой. Молодой послушник подходит и грубо ставит ее на ноги.

– Вставай! – голосом сердитого и злобного ребенка кричит он. – Поднимайся, вместилище мерзости!

Он бьет Полли по щеке. Девушка отшатывается в ожидании следующего удара и почти бегом присоединяется к подругам по несчастью, толпящимся у входа.

Наплыв: ночное небо, сквозь тонкие полоски облаков просвечивают звезды, ущербная луна клонится к западу. Долгое молчание, затем слышится отдаленное пение. Постепенно мы начинаем различать слова: «Слава Велиалу, Велиалу в безднах!» – которые повторяются снова и снова.

Рассказчик

Перед глазами лапа обезьянья

Затмила звезды, и луну, и даже

Сам космос. Пять вонючих пальцев —

Весь мир.

Тень от лапы бабуина приближается к камере, растет, становится все более угрожающей и в конце концов закрывает все тьмой.

В кадре – лос-анджелесский Колизей изнутри. В дымном и неверном свете факелов видны лица членов Великой Конгрегации. Ярус над ярусом, они напоминают ряды гаргулий[89], извергающих из черных глазниц, трепещущих ноздрей, полуоткрытых губ под монотонное пение: «Слава Велиалу, Велиалу в безднах!» – продукты ритуальной религии: беспочвенную веру, сверхчеловеческое возбуждение, коллективное слабоумие. Внизу, на арене, сотни бритоголовых девушек и женщин, каждая с маленьким уродцем на руках, стоят на коленях перед главным алтарем. Жуткие в своих ризах из англо-нубийского меха и тиарах с золочеными рогами, на верху лестницы, ведущей к престолу, двумя группами стоят патриархи и архимандриты, пресвитеры и послушники и высокими дискантами поют антифоны[90] под аккомпанемент флейт, сделанных из костей, и целой батареи ксилофонов.

Полухорие 1

Слава Велиалу,

Полухорие 2

Велиалу в безднах!

Пауза. Мелодия песнопения меняется: наступает новая часть службы.

Полухорие 1

Это ужасно,

Полухорие 2

Ужасно, ужасно

Полухорие 1

Попасть в руки —

Полухорие 2

Огромные и волосатые —

Полухорие 1

В руки живого зла!

Полухорие 2

Аллилуйя!

Полухорие 1

В руки врага человеческого —

Полухорие 2

В любимые нами руки

Полухорие 1

Мятежника, восставшего против порядка вещей.

Полухорие 2

С коим мы вступили в сговор против самих себя;

Полухорие 1

Во власть Великой Мясной Мухи – Повелителя Мух,

Полухорие 2

Вползающего в сердце;

Полухорие 1

Нагого червя, что бессмертен,

Полухорие 2

И, бессмертный, есть источник нашей вечной жизни;

Полухорие 1

Князя воздушных сил,

Полухорие 2

Спитфайра[91] и Штукаса[92], Вельзевула и Азазела[93].

Аллилуйя!

Полухорие 1

Владыки этого мира

Полухорие 2

И его растлителя,

Полухорие 1

Великого Господина Молоха,

Полухорие 2

Покровителя всех народов,

Полухорие 1

Господина нашего Маммоны,

Полухорие 2

Вездесущего,

Полухорие 1

Люцифера[94] всемогущего

Полухорие 2

В церкви, в государстве,

Полухорие 1

Велиала

Полухорие 2

Трансцендентного,

Полухорие 1

Но столь же имманентного.

Вместе

В руки Велиала, Велиала, Велиала, Велиала.

Пение замирает; два безрогих послушника спускаются с лестницы, хватают ближайшую бритоголовую женщину, ставят на ноги и ведут ее, оцепеневшую от ужаса, наверх, где на последней ступени лестницы стоит патриарх Пасадены и правит лезвие длинного мясницкого ножа. Замерев от страха и раскрыв рот, коренастая мать-мексиканка смотрит на него. Один из послушников берет у нее ребенка и подносит патриарху.

Крупным планом: типичный продукт прогрессивной технологии – маленький монголоид-идиот с заячьей губой. За кадром пение хора.

Полухорие 1

Вот знак враждебности Велиала —

Полухорие 2

Мерзость, мерзость;

Полухорие 1

Вот плод благоволения Велиала —

Полухорие 2

Нечистоты из нечистот;

Полухорие 1

Вот кара за послушание Его воле —

Полухорие 2

На земле, равно как и в аду.

Полухорие 1

Кто источник всех уродств?