Обезьяна и тигр

— Но разве мы не отклонились несколько в сторону от главного дела, ваша честь? Я имею в виду убийство Дуаня. Я просто не понимаю, как… — Он не закончил фразу.

Судья Ди слабо улыбнулся и опустил веер.

— Ты работаешь на меня уже почти полгода, Дао Гань. Мог бы уже заметить, что нужно нечто большее, чем судьба молодой девушки, чтобы я забыл о главном. Тебе, как и мне, все известно об убийстве Дуаня. Разве ты еще не понял, что это дело раскрыто? Вместе с тобой я уже перешел к побочным делам, поскольку теперь мне остается только ждать, пока появится главный участник этой мрачной трагедии.

Дао Гань ошарашенно уставился на судью. В этот момент в дверь постучали. Вошел начальник стражи с аптекарем Ваном. На Ване было все то же скромное черное платье и черная шелковая шапочка. Он низко поклонился и тревожно спросил:

— Чем могу служить, ваша честь?

Судья Ди указал на перстень, который все еще лежал на его столе, и спросил словно между прочим:

— Вы можете мне объяснить, почему вы не взяли этот перстень вместе с остальными вещами убитого Дуань Моуцая, господин Ван?

Побледневший Ван широко раскрытыми глазами смотрел на кольцо. Он был явно потрясен. Однако ему удалось быстро взять себя в руки.

— Я не понимаю, о чем идет речь, ваша честь! — сердито воскликнул он. — Вы прислали мне свою визитную карточку и просили прийти сюда, чтобы уточнить некоторые детали.

— Совершенно верно. Меня интересуют некоторые подробности по делу об убийстве вашего коллеги, аптекаря Дуань Моуцая из столицы. Нет, вначале выслушайте, что я вам скажу! Поскольку ваш план доставки двух ящиков с контрабандой в Мяньюань провалился, вам очень захотелось заполучить пять слитков золота Дуаня. Банда Ляо-Пекаря в Цзянбэе, с которым вы договорились о переправке ящиков через границу, провалила все дело, и ящики попали в руки пограничников. Тогда же Дуань решил оставить у вас на хранение пять слитков золота и сообщил при этом, что собирается отрубить себе кончик левого мизинца в знак того, что он навсегда принадлежит к банде Сэн Цю. Это и послужило причиной смерти несчастного старика. Дуань не мог решиться собственноручно отрубить себе кончик пальца. Поэтому он договорился с вами, что вечером вы это сделаете при помощи медицинского инструмента, хорошо известного вам обоим. Я имею в виду острый, как бритва, нож, подвешенный к планке на шарнире и используемый для измельчения лекарственных кореньев. При помощи такого ножа можно отсечь именно нужную часть кончика пальца, и при этом сделать это так быстро и надежно, что боль будет сведена к минимуму. Тем самым Дуань хотел доказать девушке, в которую был влюблен, что он всегда готов оставаться рядом с ней.

Судья Ди на мгновение замолчал. Затем, будто отвечая на устремленный на него смятенный взор Вана, он продолжал:

— Когда Дуань положил руку на плаху, вы одним ударом отсекли ему четыре пальца. Затем вы ударили обезумевшего от боли старика заранее припасенным молотком. В завершение вы отнесли труп в заброшенную хижину лесника. Вы рассчитывали, что труп будет найден в совершенно разложившемся состоянии только через несколько недель. Кроме того, вы позаботились забрать с собой все, что у убитого было при себе. Если бы труп был обнаружен в таком виде, я бы приказал сжечь его, как принадлежащий неопознанному бродяге. Но гиббон вывел меня на правильный след.

— Ги… гиббон? — выдавил из себя Ван.

— Именно гиббон. Он нашел этот самый перстень и доставил его в здание судебной управы. Но это вас уже не касается. Вам должно быть более интересно, что я сейчас же отправлю гонца моему коллеге в Цзянбэй с требованием арестовать главаря банды Ляо и доставить его сюда. Тогда я устрою вам очную ставку, и с вашим делом все будет покончено, господин Ван.

Судья Ди замолчал. В комнате воцарилась мертвая тишина.

Лицо Вана стало пепельно-серым, с дрожащими губами смотрел он на золотой перстень со сверкающим изумрудом. Несколько раз сглотнув слюну, он заговорил еле слышным голосом:

— Значит, вы все знаете. — Он бессильно повесил голову, но через некоторое время поднял глаза и громко произнес: — Да, я признаюсь в том, что убил Дуань Моуцая, ваша честь. И все произошло именно так, как вы сказали. Искушение оказалось для меня слишком сильным. Я попал в тяжелую финансовую ситуацию, мои кредиторы хотели принудить меня объявить о банкротстве. Если бы мне удалось это дело с контрабандой, на какое-то время можно было бы все оттянуть. Но когда и оно провалилось, мне пришлось использовать золото, которое оставил мне на хранение Дуань. Я был твердо уверен, что Дуань никому не скажет, что вечером он должен ко мне прийти, чтобы я ампутировал ему кончик мизинца. Он настаивал, чтобы даже мои домашние не знали о его визите, и я должен был впустить его через заднюю дверь. — Ван провел ладонью по лицу и бесстрастным тоном закончил: — Я готов сделать полное признание, ваша честь.