Обезличенные (СИ)

Уля ожидаемо не ответила, равнодушно прошелестев мимо меня. Я несколько шагов прошел рядом, сопровождая странных пешеходов, ровно до того момента, пока все они в одночасье не растворились прямо в воздухе. От неожиданности я замер, глупо хлопая глазами, и больше не находя объяснения увиденному. В том, что я видел именно Ульяну, я не сомневался ни минуты. У меня была довольно цепкая память, а не признать того, с кем прожил бок о бок почти пять лет, мог только клинический идиот. В замешательстве я огляделся, высматривая свою бывшую одноклассницу, однако, все, что открывалось моему взору, было только пустое поле, чистое и бескрайнее. Оставаться в одиночестве на совершенно неизученной местности я посчитал нецелесообразным и медленно побрел обратно, прокручивая в голове увиденные сюжеты. Из моих размышлений и воспоминаний меня выдернул заунывный скрипящий звук ржавых качелей. Подняв голову, я с изумлением уставился на знакомую конструкцию, встретившую меня в потустороннем мире неясное количество времени назад. Сейчас качели были пусты, но плавно качались сами по себе, издавая отнюдь не райские звуки. Я скривился и смело уселся на их неровную поверхность, обдумывая свои дальнейшие шаги. Круглый тип, которого я так страстно искал в этом мире, становился неактуальным, судя по рассказам Ани Змеевой. А кого мне искать тут еще, я не знал. Возможно было бы неплохо выжать из той же Ани более подробную информацию, до того, как ее непрочные мозги превратятся в совершенную кашу, но этот способ решения моих задач не виделся мне продуктивным. Просидев в неподвижности до самого рассвета, я принял решение придумать что-нибудь позже. Я не сильно оттолкнулся ногами от земли, вспоминая детство, и тут же был сброшен вниз уверенным пинком. От внезапности событий я зажмурился, а когда открыл глаза увидел прямо перед собой знакомую рожу, почти живую и настоящую.

Глава 23.

«Ох, Гурий, — донеслось до меня, — как же я рад тебя увидеть, ты не представляешь, что твориться сейчас в большом мире, Гурий, ты обязан что-то предпринять!»

Первое, что я предпринял прямо сейчас, было прерывание торопливого заполошного потока, источаемого невесть откуда взявшемся Волковым. Я столкнул с себя его изрядно похудевшую тушку и резво поднялся на ноги, принимая вертикальное положение.

«Гоша? — только и смог проговорить я, внимательно рассматривая бледную рожицу своего недавнего знакомца, — как ты тут оказался, дружище?»

Волков, не обращая внимания на неласковую встречу, принялся тарахтеть мне о совершенно невозможных событиях, по его словам, творящихся в реальном мире.

«Ты не представляешь, Гурий, мой приятель, излагающий все свои мысли при помощи трех нецензурных слов, принялся декламировать стихи, а моя мать обзавелась недвижимостью, это так же нереально, как если бы меня вдруг прямо сейчас назначили королем какой-нибудь там Франции. — Гошка притормозил и в замешательстве добавил, — а твоя Ульяна…»

«Я знаю, Гошка, — делано равнодушно заметил я, — я видел ее вчера, вероятно, так распорядилась судьба, ничего не поделаешь. Уленька всегда была чувствительной и эмоциональной дамочкой, возможно она просто не вынесла моей безвременной смерти»

Волков слушал меня, широко распахнув глаза и не слишком широко — рот. Когда до него дошел смысл моего щемящего пассажа, он взял себя в руки и возразил:

«Но я тоже видел Ульяну пару часов назад, она была вполне здорова и счастлива. Правда немного заторможена. — Волков в замешательстве уставился на меня. — ты точно видел именно ее? Я собственно, только за тем и пришел тогда к тебе, чтобы выяснить, что происходит с людьми, Гурий. Все те, кого я знал, стали другими и мне кажется, это связано с появлением штопаных призраков. Я решил, что будет правильно отыскать тебя, ну и вообще…»

Я внимательно прослушал Гошкино выступление и оглушительно заржал, представив себе, как храбрый дальнобойщик прорывается сквозь пелену времени, чтобы рассказать мне о такой ерунде. То, что маргинальный приятель неожиданно выучил русский язык, удивительным не казалось, так случается. То, что несостоятельная дамочка обзавелась недвижимостью, тоже не выглядело чудом, единственно, что вызывало вопросы, это свидание с Ульяной в реальном мире. Тут рождалось два объяснения — либо ошибся я, приняв образ чужого мне человека за свою милую, либо ошибся Гошка. Волков оказался неубедительным рассказчиком, то и дело принимаясь украшать свои повествования разными мало литературными вкраплениями.

«Гоша, как ты понял, что меня нужно искать именно тут? — наконец успокоившись, поинтересовался я, — я мог оказаться где угодно.»