Объезжайте на дорогах сбитых кошек и собак

— Да что-то не показались мне твои приятели Винокуров и Карманов такими уж хорошими людьми…

Сенька выпил рюмку и возразил:

— Плохо ты разбираешься в людях, Борисок! Хотя и работаешь на такой ответственной работе. Винокуров и Карманов — очень хорошие люди, еще какие хорошие люди. Можно сказать, они из будущего люди! Сердечные, отзывчивые и, главное — чего ты не понимаешь, — очень уважаемые в городе! Зря ты не понимаешь, как их уважают в городе. К сожалению, ты просто их плохо знаешь…

Я засмеялся и сказал:

— Я их знаю действительно плоховато, к сожалению. Но я стараюсь узнать их лучше и думаю, что мне это удастся…

Толстопальцев махнул на меня рукой.

— Ладно, пока это не имеет значения. Давай выпьем за твой будущий ремонт… Я завтра приступаю к смете.

Я чокнулся с ним, поставил рюмку на стол и сказал:

— Знаешь, пока не стоит. Чего-то не хочется заводиться с этим ремонтом. Я надеюсь, что в будущем году мне дадут новую квартиру.

20 глава

Шатохин разговаривал по телефону. Он показал мне на стул и ответил своему собеседнику:

— Нет, с этим я согласиться не могу… Нераскрываемых преступлений не бывает — есть преступления, которые не удалось раскрыть…

Я завозился на стуле, зашарил по карманам в поисках сигарет, а Шатохин, угадав мое намерение, грозно указал пальцем на плакат: «Одна выкуренная сигарета…» Я сник, а он бодро сообщил в трубку:

— Дело в том, что наша задача сделать из обычной ситуации необычный вывод. Идти по школьной логике каждый дурак сумеет…

Голос в трубке рокотал начальственно, но не грозно, а убеждающе. Шатохин, отвечая ему, делал одновременно вращательные движения головой — разминал шейные позвонки, чтобы соли не откладывались в позвоночник. Со стороны казалось, что он играет телефонной трубкой, как эквилибрист мячом.

Я вспомнил, что сегодня среда, и настроение стало еще хуже. По средам Шатохин не ест: раз в неделю он устраивает суточную голодовку, во время которой, по его теории, из организма выводятся накопившиеся шлаки. Возможно, идея правильная, но меня огорчает, что по средам нематериальная часть этих шлаков неизбежно выводится на меня.

Шатохин сказал очень вежливо, но нетерпеливо:

— Да, да, конечно, можно приветствовать, но это непрофессионально… Мой следователь и пытается установить совершенно точно… Мы не можем рассматривать это как автотранспортное происшествие — Степанов умышленно использовал автомобиль как орудие, как инструмент преступления… Да, безусловно, я считаюсь с общественным мнением, тем более что мне уже по этому делу человек семь звонили… Обязательно… Позвоню… Всего вам самого доброго…

Прокурор положил трубку на рычаг, тяжело вздохнул и сообщил мне:

— Скорее бы ты заканчивал дело, житья уже нет… Потерпевшие и свидетели особых претензий к Степанову не имеют, хотели бы только, чтобы им перестали нервы терзать…

— Погибший Дрозденко тоже об этом просил? — поинтересовался я.

— Да, — со злой усмешкой сказал Шатохин. — Его вдова, признанная потерпевшей, тоже об этом просит…

— Очень трогательная картина всепрощения, просто библейский сюжет…

— Конечно, судя по их оборонительным мероприятиям, они мало похожи на этаких беззащитных христосиков, — сказал Шатохин, встал из-за стола, подошел к окну и распахнул форточку. За его спиной прямо под плакатом о вреде курения стояла плетеная корзинка для мусора. Смятая пустая пачка «мальборо» валялась на дне сетки. — Республиканская ГАИ проводит месячник безопасности движения, а такой вопиющий случай застрял в прокуратуре. Все звонят, все спрашивают! Что им отвечать? — с досадой сказал Шатохин.

— Вы только что исчерпывающе объяснили, что эта история не имеет отношения к дорожно-транспортным происшествиям. Как нельзя привлекать поездного вора к ответственности за безбилетный проезд в классном вагоне…

— Хорошо, что ты мне все объяснил! — сердито буркнул Шатохин. — У этого прохвоста Винокурова большие связи — давят отовсюду. Мягко, вежливо, тактично спрашивают: что там у вас происходит? Одного убили, другого искалечили, и их же мучают вопросами-расспросами-допросами…

— Мы никого не мучаем. Я спрашиваю, потому что ищу…

Шатохин, подбоченясь, встал против меня.

— Один очень неплохой художник говорил, что в искусстве важны не столько поиски, сколько находки. Тебе не кажется, что это имеет к нам прямое отношение?

— Наверное, — согласился я смирно. — Вчера ко мне явился приятель детства, школьный товарищ. Вполне симпатичный милый жулик…

— И что? — грозно насупился Шатохин.

— А то, что он тоже говорил о несчастных пострадавших людях, очень хороших людях, уважаемых в городе, которых я мучаю вопросами-допросами…

Я перехватил инстинктивный взгляд Шатохина, брошенный на мусорную корзину, в которой предательски краснела пустая мятая пачка, и добавил:

— Тоже «мальборо» курил…

Шатохин смущенно пробормотал:

— У них это как фирменный знак…

Тогда я закончил мысль:

— Моя теща, очень умная старуха, скорее всего, охарактеризовала бы поведение этих потерпевших так: искру туши до пожара, напасть отводи до удара…

— То есть? — поднял бровь Шатохин.