Обгоревшая фотография

Это был знакомый кошке терпко-сладковатый запах крови. Но почему этот запах здесь, в гостиной? Кошка тихо мяукнула и, обойдя хозяйку, потерлась о ногу Тучкова. Это прикосновение подействовало на него как удар тока. Не отрывая глаз от трупа, Тучков попятился к двери и потом, круто повернувшись, бросился в коридор.

Потом он вернулся в квартиру вместе с Грачом. Уже почти не волнуясь, помог уложить труп на диван и придать ему естественную позу. Вместе они обшарили шифоньер, буфет. Денег нашли немного - что-то около двухсот рублей. Зато одежды набралось четыре больших узла. Ночью узлы благополучно переправили к Грачу. Теперь надо было заметать следы. Вернувшись на квартиру, грабители стащили на середину комнаты газеты, книги, тряпье. Когда Грач снимал с полки альбом, из него выпала небольшая фотография... Утром в квартире № 48 вспыхнул пожар.

На следующий день к кассе барнаульского вокзала подошел высокий, прилично одетый мужчина лет сорока.

- Плацкартный до Алма-Аты.

Кассир исподлобья взглянула на пассажира. Высокий лоб, прямой нос, над которым почти срослись широкие дуги бровей.

От кассы мужчина направился в ресторан и сел за угловой столик. Через некоторое время к нему подсели двое парней. В ресторан они пришли прямо с работы - заляпанные известкой спецовки, кепки со следами масляной краски. Заказали "по полтораста с прицепом".

Выпилн по первой, по второй. А после третьей выяснилось, что один из них уже давным-давно хотел высказать другому все, что о нем думает. Объяснение кончилось тем, что в пылу спора один парень случайно задел гражданина, собравшегося ехать в Алма-Ату. Тот, не желая, видимо, накликать на парня неприятность, молча встал и хотел уйти. Но парень хотя пьян-пьян, а вежлив.

Его просьбы извинить были настолько громогласны и настойчивы, что привлекли внимание милиционера.

И хотя гражданин уверял блюстителя закона, что никаких претензий к оскорбителю не имеет, ему все же пришлось пройти "на предмет составления протокола".

Когда он вошел в комнату дежурного, ему навстречу поднялся Александр Петрович.

- Здравствуйте, Владимир Семенович...

Провожая Тучкова до синей с красным кантом автомашины, один "рабочий парень" сказал другому:

- Веришь, Миша, думал лопну - пол-литра воды, да литр морса. Надо же такую дозу в себя влить...

Группу по аресту Журавлева возглавил старейший работник угрозыска, майор милиции Федор Константинович Орешкин. На стук вышла потрепанная, вндавшая виды бабенка.

- Грач дома?

- Какой еще грач?..

- Ну Иван Филиппович Журавлев иначе.

- Это другое дело. Иван - мой муж. Дома его нет, уехал в Омск к родителям.

- Когда же?

- Около недели...

- Ладно. Тихо, гражданочка, не поднимайте шума.

Вот ордер на обыск.

Женщина пожала плечами и посторонилась:

- Нам бояться нечего. Краденого не держим. А Ваня уж год, как узелок завязал.

- Что ж, если воровать перестал, вам и на самом деле опасаться нечего. Кстати, что это у вас вещички на кровати разбросаны. - Орешкин указал на небрежно кинутое на койку платье из панбархата.

- Муж мне на день рождения заказал.

- Симпатичная вещица.

Один из агентов, производивших обыск, придвинул к Орешкину раскрытую вещевую корзину. Она была до верху набита дорогим женским бельем и платьями.

- А это что ж - тоже к дню рождения?

- Зачем же, - женщина невозмутимо усмехнулась. - Просто по случаю. Уезжали люди, деньги понадобились, вот и уступили по дешевке.

- По какой ни по дешевке, а здесь добра сотен на пять-шесть.

- Деньги завелись, вот и купили. Впрочем, что я вам объяснять буду. Точно только говорю - купленные вещицы, не уведенные. - Женщина подошла к кровати и, приложив к груди платье, завертелась перед зеркалом, стоявшим на комоде.

Платье было явно велико. Носившая его женщина имела гораздо более пышные формы, нежели тщедушная жена Журавлева. Поняв, видимо, что "примерка"

говорит не в ее пользу, женщина еще раз крутнулась перед комодом и ненароком толкнула зеркало. Подхватив его на лету, она коротко ругнулась и, словно невзначай, поставила зеркало на окно.

Орешкин ожидал этого - когда имеешь дело с рецидивистами, нельзя упускать из виду никаких мелочей.

Стояло зеркало на комоде, и пусть его там стоит. Ну с какой стати перемещать его на подоконник...

- Это вы зря, зеркалу на комоде самое место.

- Не все ли равно.

- Тем более. Вот и поставьте его обратно.

И женщина не выдержала. Она начала кричать. На чем свет стоит ругала " работников милиции, и "жлобов, стукнувших в уголовку" на ее мужа. За двадцать пять лет работы в уголовном розыске Орешкину таких "импровизаций" пришлось слышать немало. Провожаемый ненавидящим взглядом женщины, он подошел к окну и переставил зеркало.

На рассвете в комнату постучали. Агенты, ставшие по обе стороны порога, скинули крючок и открыли дверь. Увидев на уровне глаз черные отверстия пистолетов, Журавлев покорно шагнул в комнату. Опустив голову, мрачно сказал:

- Старушку убил не я, а тот. . - И потом, уже обращаясь к жене: - А ты, ведьма, чего знак не выставила?

- Этому, - женщина кивнула на Орешкина, - горбатого не слепишь. Говорила тебе - не вяжись с тем чижиком...